Три грации

Мне пока не верилось, что это наше спасение, слишком много предателей кругом, но лучик надежды начал разгораться внутри, давая хоть какую-то уверенность в то, что я ещё увижу Валеуса и папу.

Глава 37

— Кто вы? — как только мы углубились в лес, спросила старичка Оливия.

— Цыц! — зашипел он. — Ни слова!

Сделав испуганные глаза, подруга кивнула и повиновалась.

Странная женщина, укрытая то ли черным, то ли коричневым балахоном, в опустившейся на лес темноте было не разобрать цвет ее одеяния, шла молча, не отвлекаясь. Каждый шаг говорил о том, что она очень рискует, помогая нам, если действительно помогала. Ступала торопливо, решительно, но явно спеша поскорее закончить это дело. Женщина не смотрела на нас с подругами, казалось она глядит только под ноги, очень стараясь не явить нам свое лицо.

Старичок же шел достаточно бодро, для своего преклонного возраста, возглавляя нашу бесшумную процессию. Торопливо огибая деревья, по одной ему видимой дорожке, он уверенно шел к какой-то цели. Уже было достаточно темно, но его напряженная спина в белой суконной рубахе хорошо виднелась в гуще леса. И зачем он надел такую приметную вещь?

— Пришли, — шепотом отрапортовал он и замер возле какого-то небольшого земляного бугра.

Мы с подругами озадаченно оглянулись, посмотрели на нашу молчаливую спутницу, не удостоившую нас даже шевелением головы, словно статуя стоящая подле нашего проводника-спасителя, уткнувшись взглядом в землю.

Старичок же, подойдя ближе к бугру, привстал на одно колено, склонился и ухватился за что-то, с усилием потянув на себя. Открылся небольшой лаз, ведущий куда-то под землю. Мне стало как-то не по себе от понимания того, что сейчас придется туда лезть. Клаустрофобии у меня, слава Богу, не имеется, но вот последние события вокруг нас с подругами, не предвещали ничего хорошего от такого путешествия.

Первым в лаз молчаливо спустилась странная женщина, следом за ней довольно смело отправилась Оливия, чего от нее ни я, ни Ингиелла никак не ожидали. Удивленно усмехнувшись, Ингиелла также спустилась вниз, я же, немного потоптавшись, посмотрела на старичка, ответившим мне грозным взглядом, шустро отправилась за остальными.

Длинная, деревянная лестница, которая не вызывала чувства безопасности, наоборот, казалось вот-вот, какая-нибудь перекладина треснет, и мы всей гурьбой с нее свалимся, вела куда-то глубоко вниз. Аккуратно ставя ногу, одну за другой, на хлипкие полозья, я старалась держать себя в руках, отгоняя внезапно возникший страх. С детства боюсь паутины, до одури! А тут ее было столько, мне чудилось, что весь узкий лаз состоит из нее.

— Да долго же еще? — всхлипнула я.

— Ты чего ревешь? — сердито поинтересовался дед, спускающийся следом за мной и замыкающий наше шествие.

— Паутины боюсь, — плаксиво пояснила я.

— А это не паутина, — небрежно бросил он.

— А что тогда? — вытаращилась я на полупозрачное мельтешение перед глазами.

— Вот скажи, пожалуйста, ты видишь где-нибудь факел, фонарь или что-то подобное? — раздраженно поинтересовался дед.

— Нет, — удивилась я.

— И тебе не пришло в твою голову, почему же тут так светло? — продолжил издеваться он.

— У меня сейчас в голове совсем другие мысли, — недовольно фыркнула я. — Это освещение здесь такое?

— Молодец! — поиздевался старик. — Догадалась.

— Ну вас! — фыркнула я и чуть не промахнулась мимо перекладины.

— Аккуратнее фырчи, а то всех за собой соберешь, — шутливо хмыкнул дед.

— За что вы нас так не любите? — воскликнула я.

— Кто тебе сказал, что я вас не люблю? — удивился он.

— Издеваетесь сейчас надо мной, при встрече накричали на нас, — пробурчала в ответ.

— Я не издеваюсь, а пытаюсь отвлечь тебя от дурных мыслей, — вздохнул старик. — Ты сейчас идешь, и думаешь обо мне плохо, сомневаешься в моих чистых и дружественных помыслах.

— Ну после последних событий, трудно не сомневаться, — тихо ответила я.

— Согласен, — отозвался дед. — А кричал я на вас потому, что так надо было.

— Ясно, — выдохнула я и устало спросила: — Когда же мы уже спустимся?

— Так пришли, — с издевкой хмыкнул этот старичок.

Опустив свою ногу с очередной перекладины, я почувствовала, как моя ступня опустилась полностью, с радостью ощущая под собой твердую плоскую поверхность. Дед спустился следом, покряхтел и недовольно подтолкнул меня в спину. Цокнув языком и покачав головой, закатив при этом раздраженно глаза, я отошла в сторону, пропуская его вперед. Мои подруги и молчаливая спутница в балахоне стояли вдоль стены, словно выстроившиеся в шеренгу школьники на занятиях, спокойно ожидали нас. Женщина так и пряталась в капюшоне, не показывая лица. Мое любопытство уже угрожало разорвать меня и, не выдержав, задала ей вопрос:

— Кто вы? И почему прячетесь?

— Я не прячусь, — тихо прошелестела она. — Не хочу вас пугать.

— Пугать? — изумилась стоящая рядом с ней Оливия.

— Цыц, я сказал! — грозно прикрикнул на разговорившихся дед. — Некогда нам тут болтать, доберемся до места, наболтаетесь. А ты, Лира, — обратился он к женщине, — сними уже этот капюшон, будь добра. Девочки и так натерпелись, а тут ты еще в этом балахоне.