Три правила фантома

– Мне всегда было трудно заводить друзей, – сказала она наконец. – Когда я была маленькой, мы очень часто переезжали из-за маминой работы, и я даже не успевала по-настоящему ни с кем познакомиться. – Голос Миранды смягчился и задрожал. – Когда в прошлом году я приехала пансионеркой в Строгтон, то встретила близняшек и решила, что всё же завела настоящих друзей. Им явно нравилось, чтобы я была рядом.

– Но они не настоящие друзья, – воскликнула Демельза, подскочив в кровати. Она включила прикроватную лампу. Укутанная в белые простыни, Миранда неожиданно выглядела хрупкой маленькой девочкой, её чёрные волнистые волосы обрамляли огромные карие глаза. – Близнецы просто используют тебя! Спорим, они даже не знают, какой у тебя любимый цвет, или что ты любишь на завтрак, или какое твоё полное имя!

– Никто не знает моего полного имени, – сказала Миранда, отводя глаза. – Его и произнести-то неловко.

– Ладно, о'кей, – сказала Демельза. – Но спорим, они никогда даже не спросят, как у тебя дела. Ну или как прошёл твой день…

Миранда покачала головой, и у неё начали подрагивать губы.

– Из-за моего роста и из-за соревнований в толкании ядра все думают, что кроме игры мускулами меня ничего не интересует. Мне так отчаянно хотелось с кем-нибудь подружиться, что, видимо, я начала им подыгрывать. Я подумала, что уж лучше быть телохранителем у близнецов, чем остаться совсем одной. – Она повесила голову. – Я такая трусиха.

Демельза заёрзала под одеялом. Она и сама знала, каково это, когда тебя не понимают. Бедная Миранда!

– Ну а если ты не любишь играть мускулами, что тогда тебе по-настоящему нравится?

Миранда уставилась в пол.

– Ох да не важно. Тебе это не интересно…

– Так проверь, – настаивала Демельза.

– Ладно, – сказала Миранда. – Я знаю, что ты такого не ожидаешь, но мне нравится писать стихи. Хайку, рифмованные стихи и особенно сонеты[23] о любви.

Помимо своей воли Демельза от изумления хихикнула.

– Вот видишь, даже тебе это кажется странным, – сказала Миранда, скрестив руки на груди. – Я знала, что не надо мне ничего говорить.

– Нет, я не считаю это странным, честное слово, – убеждала Демельза. – Это просто от удивления, вот и всё. Ты не должна стыдиться того, какая ты. И слезоточивые, целовательные, романтичные стихи это вполне хорошо… если тебе такое нравится.

Миранда улыбнулась.

– Хотелось бы мне так же честно об этом говорить, как ты о своих изобретениях. Иногда я встаю прямо спозаранку, пока все спят, и прокрадываюсь в библиотеку, чтобы посочинять. Я не осмеливаюсь писать, когда кто-то есть рядом. – Она обняла колени руками. – Я никогда никому об этом не говорила.

– И я никому не скажу, если ты хочешь сохранить это в секрете, – сказала Демельза. – Эй, а думаешь, ты можешь прямо сейчас сочинить стихотворение?

Миранда вытаращила глаза, словно ей преподнесли чудеснейший подарок, и задумчиво сложила вместе кончики пальцев.

– Хм, попробуем… О'кей!.. Демельза, младая девица… Никогда не могла подчиниться… Что-то изобретала, А накажут – всё мало! Зажми нос, стоит ей появиться![24]

– Я тебе за это отплачу! – воскликнула Демельза, шутливо поднимая кулаки. – Но, если честно, это прям в яблочко. – Она взбила подушки и откинулась на них. – Так чем занимается твоя мама? Почему вам приходится так много путешествовать?

– О, это ужа-асно скучно, – сказала Миранда. – Она историк архитектуры – изучает старые здания и всё такое. Они с отцом познакомились на раскопках древнего храма в Индии. И меня вечно таскали по всяким жутким старым домам и разрушенным монастырям. Теперь она хочет изучать замок Крукекрофт. Оказывается, это «выдающийся образец средневековой архитектуры».

– Но разве он не разваливается на кусочки? – удивилась Демельза.

Миранда кивнула.

– Но под землёй там сохранилась уйма всяких казематов и каменных мешков и потайных помещений. Мама однажды водила меня туда. Ты представляешь, сколько там раньше томилось пленников?

Демельза ничего не ответила.

В уме её вдруг забрезжила одна мысль.

Казематы?

Пленники?

Потайные помещения?

Что, если гравировка на ключе, который Борис и Грегор выронили в званом покое, изображала вовсе не полумесяцы? Что, если это было «З» – то есть «замок»? Быть может, бабусю Мадб держат именно там?

Демельза наклонилась вперёд.

– А что ещё ты знаешь о замке Крукекрофт? Его территорию можно посетить?

Миранда натянула на плечи простыни.

– Ох, нет, это слишком опасно. Судя по всему, крыша может в любой момент обвалиться. Совет запер его много лет тому назад.

– Значит, никто не может ни войти, ни выйти?

Миранда покачала головой.

– Нет. Только изредка группы людей с папками-планшетами и в касках, вроде моей мамы и её коллег. А почему это тебя так интересует?

Демельза помолчала и отпила глоток воды из стакана на прикроватном столике. Она не знала, можно ли до конца доверять Миранде, но если её теория относительно замка Крукекрофт верна, ей нужно как можно скорее пойти и всё проверить на месте. И если Миранда там уже бывала, она станет ценным членом команды.

Демельза бросила взгляд на дверь, затем наклонилась и прошептала: