Три сестры

Позже, когда они проходят по заднему двору к дому Айвана, Хая останавливается, чтобы взглянуть на новые почки на кусте олеандра. Она ухаживает за этим кустом с детства, снова и снова возрождая его к жизни. Ее близкие шутят, что, мол, пока жив куст олеандра, будут процветать и они. Сейчас куст пускается в рост, давая им всем надежду, что Циби и Ливи живы.

После ужина, когда ее маленьких кузенов уложили спать, а взрослые прихлебывают чай у очага, Магда нарушает уютное молчание:

– Дядя, что-то случилось, правда?

Айван весь вечер избегал ее взгляда. Тяжело вздохнув, он кивает:

– Именно поэтому я пригласил вас сегодня на ужин. Нам надо поговорить.

Он ставит чашку на маленький кофейный столик и кладет руки на колени. Елена, его жена, уставилась на свои туфли.

– Айван, Елена! Вы меня пугаете. Пожалуйста, скажите, что происходит. – Хая прижимает руку к груди.

– Хая, они больше не охотятся только за молодыми. Они охотятся за всеми евреями.

Пока до всех доходит, в комнате воцаряется тишина. Ицхак медленно поднимается и садится рядом с Хаей.

– И куда нас отправят? – наконец, нарушая тишину, спрашивает Ицхак.

– Я не знаю, – отвечает Айван. – Никто не знает. Но очевидно, они хотят очистить Вранов от всех евреев. Может быть, всю Словакию. – Он смотрит на Магду, которая с открытым ртом глядит на мать и деда. Елена дотрагивается до Айвана, и он поворачивается к ней, притягивая ее к себе. – Я не могу даже защитить свою семью.

Магда потрясена отчаянием дяди Айвана. Он всегда был сильным, всегда не раздумывая входил в кабинеты власти, добиваясь, чтобы ему предоставили нужную информацию.

– Брат, пока мы вместе, мы выдержим любые испытания, – тихо говорит Хая. – Пора тебе перестать считать себя ответственным за нас. Ты не виноват в происходящем. – У Хаи прерывается голос, и она закрывает лицо ладонями.

– Когда это случится, сынок? – спрашивает Ицхак.

Магда различает в его голосе властные нотки, теперь он самый сильный.

– Это может начаться в любое время. – Айван сникает и, подобно сестре, поставив локти на колени, закрывает лицо руками.

Елена гладит его по спине.

– В любом случае надо упаковать вещи и подготовиться, – печально добавляет она.

Айван поднимает голову, чтобы заглянуть в лица Магды, Ицхака и Хаи. У него виноватый, смущенный взгляд, и сердце Магды сжимается.

После этого сказать больше нечего, и семья Меллер отправляется домой. Едва они входят в заднюю дверь, как Магда бросается к буфету в гостиной и начинает рыться в ящиках.

– Мама? Где фотографии? – кричит она.

– Фотографии? Сейчас? Пора ложиться спать. Прошу тебя, Магда.

– Просто скажи, где они, – настаивает Магда.

Хая неохотно зажигает фонарь и вместе с Ицхаком идет в спальню.

– Я принесу их.

– Мама! – снова зовет Магда. – Можешь принести мне наволочку?

– Что с ней такое? – слышит Магда вопрос матери, обращенный к деду.

– Откуда мне знать? – говорит он, и Магда чувствует, что дед чуть улыбается. – Она твоя дочь.

Когда Хая и Ицхак возвращаются с фотографиями, Магда размахивает серебряными подсвечниками – свадебным подарком, который Хая поклялась никогда не продавать.

– Что ты делаешь с ними? – допытывается Хая.

– Мама, дай мне наволочку и фото. Пожалуйста!

Хая и Ицхак смотрят, как Магда заворачивает вещи в наволочку.

– Дедушка, можешь принести стул из кухни и поставить его под люком?

– Что ты делаешь?

Хая сильно нервничает. Ее донимает тревога о завтрашнем дне, мучают мысли о том, что будет с ними всеми.

– Разве не понятно? Я прячу наши вещи.

– Разве мы не можем просто взять их с собой? – спрашивает Хая.

– Мама, неужели ты считаешь, что нам разрешат сохранить наши подсвечники?

Глаза Магды сияют решительным блеском.

Конечно, Магда права, думает Хая. Когда они покинут свой дом, кто помешает любому зайти и украсть их вещи? Не глинковцы, не нацисты и не их соседи.

– Хая, пусть она это сделает. – Ицхак подтаскивает стул к люку, как это много раз делала для Магды у себя дома госпожа Трац. – Наверху они будут надежно спрятаны.

Ицхак собирается встать на стул, но Магда останавливает его:

– Все нормально, дед. Я сама. У меня есть практика.

Поднявшись наверх, Магда исчезает в тесном закутке. Через минуту она высовывает голову и протягивает руку за фонарем и наволочкой.

– Смотри не испугайся мышей, – говорит ей Ицхак. – А то опрокинешь фонарь и всех нас подожжешь.

Услышав смешок матери, Магда улыбается. Она проползает к дальнему углу темного закутка. Засунув вещи под старую одежду и шуршащие газеты, Магда возвращается назад, потом спускается из люка.

– Теперь можно ложиться спать! – объявляет она.

На следующее утро мать и дочь видят одетого Ицхака, собирающегося выйти во двор.

– Почему ты так одет? – спрашивает Хая. – Разве мы не должны паковать вещи?

– Прежде чем заняться этим, нам с Магдой надо набрать хвороста. Мне нужна чашка чая, как и вам тоже.

Магда собирается за минуту. Ицхак ждет ее во дворе с маленькой тележкой для сбора хвороста.