Три сестры

– Пойдем, Циби! – Магда боится потерять их шаткую свободу.

Циби, которая и так уже слишком много рисковала, не двигается с места:

– Хочу посмотреть, что там. Иди встань у двери и приготовься бежать.

Она на цыпочках подходит к стойлу. Из-под кучи сена высовывается голая ступня. Циби отодвигает сено и видит ногу и торс мужчины. На нем лохмотья еврейского узника. Циби опускается на колени и осматривает тело, нет ли повреждений, но ничего не находит.

Он открывает глаза.

– Как вас зовут? – тихо спрашивает она.

Он начинает говорить, но его слова непонятны Циби.

– Магда, иди и приведи остальных, – бросает она через плечо.

Вскоре вокруг больного собирается вся группа. Элиана проталкивается вперед с деревянной кружкой холодной воды и подносит ее к пересохшим губам мужчины. Сделав несколько глотков, он закрывает глаза и засыпает.

Оставшуюся часть ночи девушки по очереди сидят у его постели из соломы и разговаривают с ним, убеждая его, что худшее из их кошмара закончилось, что скоро прибудет помощь и он, как и они, вернется домой к семье. Одна за одной девушки засыпают, а когда наступает рассвет, затопив хлев светом, они просыпаются и обнаруживают, что мужчина мертв.

– Мы должны его похоронить, – говорит Магда. – Мы больше не в лагере. Он заслуживает последних почестей.

Ливи и Ева находят лопаты и вместе с четырьмя польскими девушками принимаются рыть могилу на травянистом пятачке рядом с мощеным двором. Магда и Циби ищут еду в единственном незапертом доме, но не находят.

– Для чего это? – спрашивает Циби у Магды, которая держит в руках бутылочку, перо и лист бумаги.

– Увидишь, – отвечает она, и девушки возвращаются в мощеный двор.

Пока они закрывают за собой дверь, в соседнем доме со скрипом открывается входная дверь.

Магда и Циби вздрагивают и отступают. Но это всего лишь старуха.

– Что вы делаете? Кто вы такие? – спрашивает она.

Циби откашливается:

– Разве это не очевидно? Мы сбежали из лагеря и идем домой, но сначала нам надо похоронить одного человека.

Старуха заглядывает во внутренний двор, где шесть девушек заняты рытьем ямы.

Она вздыхает и качает головой:

– Тут у дороги есть кладбище, надо похоронить его там.

– Вы правы, – соглашается Магда. – Конечно. Надо было нам поискать кладбище.

– На вашем месте я дождалась бы темноты, вас могут увидеть. У вас еще остались враги в этой деревне. Побудьте пока в хлеву, я принесу вам немного поесть.

Когда женщина уходит в дом, Циби объясняет группе новый план. Верная своему слову, старуха возвращается в сумерках с ломтями черного хлеба и картофельным супом в маленькой супнице. Это порция для одного человека, и десять девушек по очереди прихлебывают из супницы, передавая соседке, пока не съедают все.

А потом, сбившись в темноте в кучу на соломе, они ждут наступления ночи. Их размеренное дыхание – единственный звук в этой странной покинутой деревне, в которой могут быть их враги.

Позже девушки приносят на кладбище лопаты и роют другую могилу. Четыре девушки волокут покойника к месту последнего упокоения и опускают его в яму. Магда записывает номер с его рубашки на клочок бумаги, засовывает в бутылку и затыкает бутылку пробкой, после чего кидает ее в яму. Затем девушки забрасывают тело землей.

Полная луна освещает их скорбные лица. Циби, Ливи и Магда стоят обнявшись.

– Кто-то должен прочесть кадиш, – говорит Ария.

Девушки склоняют голову, и Магда начинает произносить слова, знакомые ей по заупокойной службе в их синагоге. Она впервые произносит вслух молитву, которую обычно не читают женщины, однако Магда все же запомнила слова. Вскоре все девушки повторяют древнюю арамейскую молитву.

– Если кто-нибудь найдет его номер, то сможет разыскать его семью, – говорит Магда, перед тем как им уйти.

– Мы останемся здесь еще на одну ночь, – объявляет Циби в хлеву. – Уйдем на рассвете.

Два дня сестры, Ева и шесть других девушек бродят по сельской местности. Они находят съедобные ягоды, корни растений, объедаются упавшими с деревьев плодами и пьют холодную воду из журчащих ручьев. Но, несмотря на свободу, они устали от ходьбы, устали от бесцельного бродяжничества.

– Не могу больше идти, – вдруг остановившись, хнычет Ливи.

– Давай, Ливи, шажок за шажком. Ты сможешь, ты должна, – подгоняет ее Магда.

– Мне надо отдохнуть. Пожалуйста, Циби, мы можем немножко отдохнуть? – умоляет Ливи.

Польские кузины похожи на привидения. Все стоят на месте.

У края поля, которое они пересекают, Циби замечает небольшое озерцо с высокими деревьями на берегу.

– Пойдемте посидим у воды, – предлагает она.

Медленно пройдя по траве, они валятся на землю в тени деревьев, чтобы немного вздремнуть.

Проснувшись, Ливи поражена видом сотен бабочек, порхающих в воздухе. Одна из них осмелилась сесть ей на нос. Ливи скашивает глаза, пытаясь рассмотреть ее хрупкую красоту.

– Взгляните на Ливи, – слышит она голос Арии. – Не шевелись.

Девушки смотрят, как бабочки садятся на лицо Ливи, на ее волосы, на руки.

– Ничего более красивого я в жизни не видела, – сдерживая рыдания, говорит Магда.

Пора идти дальше. Девушки покидают бабочек и двигаются к дороге.