Три солнца. Сага о Елисеевых. Книга II. Дети

– Ты спросила, люблю ли я тебя? Если б не нужно было увозить Женю с Ией, я готов был бы умереть здесь и сейчас, лишь бы рядом с тобой.

Он не видел, как Зоя поморщилась.

XV

Все было, как во сне. Шура прибежал домой, сбивчиво объяснил Жене, что необходимо исчезнуть из города, собрал какие-то вещи и через час они уже были на вокзале.

Саша смотрел в окно уносящего его из родного города поезда, но ничего не видел и не слышал, словно загипнотизированный. Постепенно пелена спала. Он услышал всхлипы жены. Внутри начал грызть червь сомнения. А что если Зоя его обманула? Вдруг она специально пообещала предупредить братьев, чтобы отправить его из города, но не сделает этого? Через час Шура уже не находил себе места.

– Мне нужно вернуться! Я быстро – туда и сразу обратно! –заявил он Жене тоном, не терпящим возражений.

– А как же мы?

– Вы должны ехать в деревню. Я к вам заеду перед командировкой.

Шура поцеловал спящую дочь и выскочил на ближайшей станции.

Как назло, поездов обратно в Ленинград в ближайшее время не было. Пришлось ждать на станции до утра. Ноги окоченели, но в голове у Шуры была только одна мысль – только бы успеть, только бы за братьями не пришли раньше.

Наконец, рано утром Шура сел в первый поезд до Ленинграда, который, казалось, тащился особенно медленно, постоянно притормаживая и долго простаивая на остановках. Иногда Саше казалось, что быстрее было бы пойти пешком.

К полудню Саша был в Ленинграде у Гулиной квартиры на Фонтанке. Он стучал в дверь, но никто не открывал.

– Что Вы тарабаните на всю парадную? Их нет, не видите что ли? – заругала Шуру старуха, спускающаяся по лестнице.

– А где они, Вы не знаете? Мне срочно нужно их увидеть!

– Увезли их. Вчера ночью мотор приходил.

– Какая машина? Черная?

– Ну да, черная… Какая же еще?

– За рулем была женщина?

– Да почем я знаю? Может, и женщина… Кто их сейчас разберет? Все одинаковые, в кожанках!

Шура подумал, что Зоя все-таки сдержала слово. Зря он в ней сомневался.

– А ты им кем будешь? – бабка становилась слишком любопытной.

– Неважно. Раз они уже уехали, все остальное неважно…

Приободренный Саша вновь отправился на вокзал. Как только он сел в поезд, он моментально уснул и проснулся лишь к нужной остановке.

Глава IX

I

Когда Саша вернулся в Ленинград из длительной командировки на Урал, он был шокирован известием, что его братья все-таки были арестованы в ту ночь и сосланы в Уфу.

Шура пытался найти Зою. К его удивлению, в ее шикарной квартире уже жили другие люди, которые понятия не имели, где искать прежнюю хозяйку. Напрямую в ОГПУ идти было нельзя, его в любой момент могли схватить, как Елисеева.

Саша не мог поверить, что его революционная валькирия не сдержала слова. Он проклинал ее и тот день, когда они встретились. В голове роились мысли, как уничтожить обманщицу, сломать ей жизнь. Он так никогда и не узнал, что Зою тогда арестовали за пособничество врагам народа и лишь чудом не расстреляли. Через несколько лет бывшую чекистку освободили благодаря заступничеству одного из руководителей ОГПУ.

Братья приняли свою ссылку спокойно. Незадолго до ареста Гуля получил письмо от отца, на которое он не ответил. Во время обыска послание из Парижа было найдено и послужило дополнительным аргументом обвинению. Но Елисеевы понимали, что все это было лишь мишурой – даже если бы не было письма, их все равно отправили бы в ссылку, как массу других сограждан, по рождению не принадлежавших к привилегированному нынче рабоче-крестьянскому классу. Происхождение подвело.

Вера поехала в Уфу с супругом, а двадцатипятилетняя Тася осталась в Ленинграде. Она была артисткой оперетты, и Гуля не хотел, чтобы дочь потеряла из-за него место в театре.

– Ну что, допрыгался? – подсмеивался Гуля над Петей: – А я предупреждал!

– Я здесь не причем! – парировал младший брат: – Кто будет подозревать такого оболтуса, как я? Все из-за тебя! Это у тебя слишком серьезный, не сказать, суровый вид! Явно задумал что-то… А что было в отцовском письме?

– Просил прощения, если кратко.

– Можно и не так лапидарно. Ты не ответил?

– Нет. И, как видишь, к лучшему… А то нас сразу в расход бы пустили…

– Ты его не простил?

Гуля помолчал.

– Нет. Мне иногда снится мама. Она такая несчастная, одинокая…

– А мне она совсем не снится… Я ее почти не помню, хотя мне было уже двадцать, когда… Нет, конечно есть фото, и я знаю, как она выглядела. Но вот голос или запах… Помню, она постоянно плакала из-за отца… Знаешь, мне кажется, если б со мной что-то случилось, она бы не заметила, потому что вся была в своем горе…

– Жаль, ты не помнишь – у нас была вполне счастливая семья, хоть и не без своих нюансов. Пока отец все не разрушил.

– Попробуй посмотреть на это с другой стороны. Что ему было делать, если он ее разлюбил?

– Петя, тебе сорок лет! Кроме любви есть еще ответственность, обязанность, долг, в конце концов!

– Гуля, просто тебе с Верочкой повезло… Ты не понимаешь, как это, жить с кем-то, кто опостылел…