Три столетия реформ и революций в России

То было чисто политическое явление, порожденное асинхронным характером развития пореформенной России. Общество, да и народ отчасти уже выросли из тех тесных рамок, в которые их втиснули государственные охранители. Боязнь постепенных изменений привела к тому, что возникли требования самых радикальных перемен: отказ от самодержавия, всеобщее избирательное право, полная свобода слова и аграрный передел.

Между тем искреннее ослепление существовало с обеих сторон. «Я придерживаюсь самодержавия не для своего удовольствия, – говорил Николай II Святополк-Мирскому. – Я действую в этом духе только потому, что я убежден, что это мне нужно для России, а если бы для себя, я бы с удовольствием от всего этого отделался». Так и случилось в 1917 г., но в 1905 г. царь еще мог сохранить в целости Российскую империю.

Политическая революция – это борьба новой политической силы за власть. Никакая существующая власть на это согласиться не может и использует в борьбе как мирные, так и насильственные методы. Для самосохранения царь пошел на уступки. Три документа, подписанные Николаем II 18 февраля 1905 г., означали начало четвертого этапа модернизации, реформы всей системы, – отказ от самодержавного принципа власти, принятие конституционного принципа в политической жизни.

Но либералы, лидеры оппозиционного движения, сделали свой шаг: в апреле 1905 г. они провели в Москве второй Земский съезд, на котором было положено начало мощной всероссийской организации – Союзу союзов. Профессиональные организации, возникшие ранее для защиты профессиональных интересов адвокатов, врачей, инженеров, фармацевтов, конторских служащих, бухгалтеров, ветеринаров, журналистов, писателей, школьных учителей, железнодорожных служащих и рабочих, – были вовлечены в борьбу за политические свободы, за смену власти и строя в России. На съезде Союза союзов 8 мая 1905 г. в Москве его председателем был избран профессор истории П.Н. Милюков. Именно Союз союзов стал определять ход революции.

Царский манифест от 6 августа 1905 г. обещал созыв Государственной думы, а русско-японский мирный договор, подписанный в Портсмуте 23 августа, означал завершение войны с Японией. Но радикалы не желали отступать…

В конце сентября по Центральной России прокатилась волна забастовок. Они начинались с экономических требований, но усилиями агитаторов Союза союзов переходили в сферу политики.

В октябре по призыву Союза союзов начинается всеобщая стачка. Остановилась железнодорожная сеть страны, не было электричества, замерла телеграфная и телефонная связь, в городах не ходили трамваи, магазины и банки закрылись. Гимназистов распустили по домам, а университеты превратились в координационные центры радикального движения.

13 октября в Петербургском технологическом институте прошло создание Петербургского Совета рабочих депутатов для руководства стачечным движением. Во главе Совета встали Георгий Носарь (Хрусталев), Александр Гельфанд (Парвус), Лев Бронштейн (Лев Давыдович Троцкий, 1879–1940).

Ответом власти стал царский манифест от 17 октября, следовавший пунктам резолюции Земского съезда: гражданские свободы, свобода совести, слова, собраний и союзов, законодательные полномочия Государственной думы с расширением избирательных прав населения империи.

Увы, радикалам этого показалось мало. В конце 1905 – начале 1906 г. произошли еще «аграрные беспорядки», восстания в Москве 6-18 декабря, в некоторых частях империи, жестко подавленные новым главой правительства.

Революция была подавлена, но в то же время она стала триумфом русского либерализма. «Союз освобождения», земское движение и Союз союзов добились поставленных целей. Эти цели вынужденно были приняты во внимание властью, как это случилось и после подавления мятежа 14 декабря Николаем Павловичем. Только он еще мог пренебречь преобразованиями, сделав ставку на силу охранения, его правнук – не мог.

Царь и высшая бюрократия, придворные круги и правительство оставались реальным центром власти в императорской России. К началу нового столетия они сумели осмыслить опыт Великих реформ и контрреформ, осознать состояние русского национального хозяйства и русского общества, оценить масштаб и глубину революции 1905 г., понять важность западного опыта развития, привлечения западного капитала и технологий. Власть также вынуждено смирилась с появлением хотя и слабого, но параллельного центра силы в виде Государственной думы. Несмотря на настойчивые советы монархистов-охранителей, Николай II отказался превратить Думу в законосовещательный орган. Неотвратимость завершения модернизации во всей ее полноте стала для власти очевидной, хотя внутриполитические соображения и интриги в правящих верхах не могли не влиять на ход развития. Точно так же оставалось очевидностью сохранение противостояния, недоверия и даже отчуждения власти и общества, в котором на смену либералам готовились прийти радикалы-революционеры.