Три столетия реформ и революций в России

Таким образом, русское общество оказалось глубоко расколотым, в политической жизни радикализм и нетерпимость усиливались с обеих сторон. Раздраженные дворянские деятели земского движения, упорно не допускаемые властью к вопросам управления государством, перешли к формированию за границами империи политических организаций, естественно принявших более или менее оппозиционный характер. Но либеральное движение, над организацией которого трудились журнал «Освобождение» и созданный «Союз освобождения», оказалось крайне «разношерстным», оно в свою очередь раскололось по важнейшим вопросам дальнейших действий.

Правда, сама власть в самодовольном ослеплении отталкивала новые социальные силы, полагаясь на проверенную долгим опытом политику репрессий и охранительства. Свою негативную роль в развитии страны играла и традиционная борьба различных придворных течений, амбиции великих князей и высшей бюрократии.

Тем не менее до поры до времени на фоне почти непрерывного экономического подъема процесс модернизации расширялся и углублялся. Это гарантировало успех, но успех одного самодержавия. Государь Николай II полагал, что, поскольку успех самодержавной власти есть успех России, все социальные силы в обществе будут этим довольствоваться. Он исходил из национальных интересов, не сознавая, что его незнатные, но очень энергичные противники преследуют свои, сугубо личные, честолюбивые цели.

Между тем, по словам В.А. Маклакова, идя по реформистскому пути, самодержавие «не было бы вечным, постепенно изменилось бы и потом совершенно исчезло, но исчезло бы так, как люди становятся лысыми, т. е. так, что трудно было бы указать определенный законодательный акт, который самодержавие уничтожил бы». Однако к трудной совместной работе по модернизации общества, требующей терпения и взаимных уступок, оказались неготовыми ни власть, ни общество, ни народ.

И все-таки процесс модернизации продолжался бы, не вмешайся внешний фактор – Первая мировая война и субъективный фактор – антиправительственная деятельность либералов и радикалов. Коренные общественные преобразования требуют социально-политической стабильности в стране и наличия сильной власти как лидера модернизации. Оба этих условия были существенно ослаблены в ходе Первой мировой войны 1914–1918 гг.

Революционеры за работой

Исходя из всей совокупности обстоятельств, представляется, что в 1917 г. Февральская революция и Октябрьский переворот были порождены никак не социально-экономическим кризисом, хотя война естественно повлияла негативно на развитие хозяйства, не военными трудностями и неудачами в ходе военных действий, которые оказывались временными, но прежде всего и более всего причинами политическими, точнее – борьбой за власть ради ускорения модернизации страны.

Эта борьба прикрывалась высокими словами «справедливости» и «прав человека», но основывалась на идеях Просвещения и опыте Великой французской революции. У немалой части русского общества, причем самой общественно активной его части, утвердился в качестве идеала «кумир Революции», служение которому было объявлено «святым долгом всякого образованного человека». Постепенно возрождался культ революционаризма и оппозиционности. Заимствованный кумир основывался на идее прогресса, что само по себе, может быть, и не было большим злом. Беда заключалась не только в том, что эта вера «имела ложные или односторонние социально-политические идеалы, а в том, что она поклонялась своим общественным идеям как идолу и признавала за ними достоинство и права всевластного божества», – писал русский философ С.Л. Франк.

И главной социальной силой в борьбе с самодержавной властью в России стало не крестьянство, хотя и бедное, и отсталое, но обеспеченное землей и имевшее политические права; не рабочий класс, меньшая часть которого превратилась в «рабочую аристократию», а большая часть стремилась к тому же; не буржуазия, привычно готовая выпрашивать и ожидать от власти разных уступок; не дворянство, все более размывающееся и перетекающее в новые социальные слои. Такой силой стала интеллигенция, точнее, ее революционно настроенная часть, либеральная интеллигенция.

Претендуя на то, что выражает мнение масс, «голос народа», интеллигенция всегда оставалась «страшно далека» от него, причем в свою очередь и народ – рабочие и крестьяне – испытывали глубинное недоверие к людям образованным. По словам Р. Пайпса, «интеллигенция в России образовала из себя касту, и, поскольку суть ее и основу общности составляли идеи, в ней выработалась крайняя интеллектуальная нетерпимость»; интеллигенты, входившие в разные партии, одинаково походили на «религиозных фанатиков»; «они были революционерами не ради улучшений условий жизни народа, но ради обретения господства над людьми и переделки их по собственному образу и подобию».