Три столетия реформ и революций в России

В то же время революция в России не обрела бы такой глубины, будь она лишь верхушечным политическим переворотом либералов и революционеров. Пылкое искание абсолютного добра, яростная нетерпимость к несправедливости, нетерпеливая страсть к воле (персонифицированная в образах Степана Разина и Емельяна Пугачева) – то, что оставалось ценностями русской цивилизации, подпитывало революционные настроения широких народных масс, все еще лишенных плодов просвещения. Русская церковь, стесненная в жестких объятиях государства, не успела утвердить в народном сознании идеалы христианского государства, напротив, она отождествлялась с самодержавным государством. Пропаганда велась, как и в эпоху Великой французской революции, против Трона и Алтаря, и почти не встречала сопротивления по всей России.

В 1913 г. были опубликованы письма литератора Н.Н. Страхова к Л.Н. Толстому, в которых немало места заняло обсуждение «Писем о нигилизме» Страхова, которые Толстой осудил. Страхов отвечал: «Этот мир я знаю давно… Петербургский люд с его складом ума и сердца и семинарский дух, подаривший нам Чернышевского, Антоновича, Добролюбова, Благосветова, Елисеева и пр. – главных проповедников нигилизма, – все это я близко знаю, видел их развитие… Тридцать шесть лет я ищу в этих людях, в этом обществе, в этом движении мыслей и литературы – ищу настоящей мысли, настоящего чувства, настоящего дела – и не нахожу, и мое отвращение все усиливается, и меня берет скорбь и ужас…» Но десятилетия нигилистической пропаганды свое дело сделали.

Буржуазная оппозиция с 1904 г. готовила политический переворот, и в 1915–1916 гг. нашла себе соратников даже внутри царской семьи. Громкая кампания очернительства государя и династии подготовила умы населения, а недостаточная решительность царя в борьбе с оппозицией сильно ободрила ее.

Брат царя, великий князь Михаил Александрович, писал ему в ноябре 1916 г.: «Решительно со всех сторон я замечаю образ мыслей, внушающих мне самые серьезные опасения не только за тебя и за судьбу нашей семьи, но даже за целостность государственного строя».

2 марта 1917 г. Николай II подписал манифест о своем отречении от престола. Он самоустранялся из чувства любви к России, но это привело к крушению России как государства, как общественно-производственного организма и даже как своеобразной субцивилизации.

Таким образом, революция не была объективно неизбежной, реформистская альтернатива оставалась. Революционные события в России в 1917 г. были вызваны не неудачей коренных реформ, а более частными причинами, использованными определенными политическим силами. Они существенно затормозили, а потом отчасти и повернули вспять процесс великих преобразований, начатых Александром II. Модернизация была насильственно прервана.

В то же время не стоит забывать, что русская революция в Феврале и Октябре была в целом поддержана большинством народа России, поскольку, по словам В.И. Ленина, «десятки миллионов людей приходят к выводу, что жить так дальше нельзя».

Пришедшие к власти в конце 1917 г. большевики вскоре отказались от абстрактных целей мировой революции и с начала 1930-х гг. вернулись к идее модернизации России, правда, ограничив ее исключительно сферами экономической и социальной жизни.

Почему не слушают пророков

Имелись ли в России люди, которые предвидели революционное развитие событий и пытались его предупредить? Да, конечно.

Как раз в 1905 г. в Москве была издана книга английского юриста и политика Уильяма Беджгота «Государственный строй Англии». Перевод и издание книги оказались удивительно своевременными, так как в книге Беджгот предложил свою теорию упреждающих реформ, основанную на опыте социального развития капиталистической Англии. Откровенно, даже несколько цинично он анализирует сложившуюся политическую систему и политическую жизнь английского общества. При этом автор проявляет четкий классовый подход, утверждая: «Наши государственные деятели должны руководить обществом, а не давать обществу руководить собой». Но как этого добиться?