Три столетия реформ и революций в России

Однако попытка новой мировой революции в 1968 г. оказалась неудачной. К тому времени западная модель современного общества выработала свой творческий потенциал и на поверхность вышли ее негативные явления. По мнению немецкого философа Х. Зедльмайера, «это перспектива атеистического кумиротворения, поклонения ненастоящим богам и настоящим демонам, и перспектива революционного переворота, социальной, культурной и духовной катастрофы, грозящей Западу и всему человечеству, если не будут обретены подлинные ценности и истинный Бог». Такого рода одиночные голоса, призывающие к сохранению цивилизационных основ общества и традиционной системы ценностей, были едва слышны.

На Западе революционные волнения во Франции, Германии, Италии и в США обернулись в конечном счете возникновением новых норм морали (наркотики, гомосексуализм, свободная семья). «Очагами истинной революции» оставались маоистский Китай и Куба с Фиделем Кастро. В СССР и социалистических странах стремление к «возвращению к настоящему социализму» с «человеческим лицом» было подавлено властью, отказавшейся от идеи развития ради идеи стабильности (короткая «Пражская весна» 1968 г.).

Между тем в 1970-х гг. постепенно стали выявляться конечные пределы развития модели индустриального капитализма и общества массового потребления. Нефтяной кризис 1973–1974 гг. сослужил хорошую службу странам Запада, которые смогли решиться на структурную перестройку своих национальных хозяйств, выбрав в качестве приоритета высокотехнологичные отрасли и отказавшись от ускоренного развития традиционных основ энергоемкого и материалоемкого производства.

В данном случае именно капиталистический механизм конкуренции и постоянного стремления к повышению эффективности производства помог западным национальным экономикам провести реформы внутри системы и перейти на новый уровень научно-технического прогресса. Правда, названный научно-технологический рывок (Научно-техническая революция, НТР) никак не сказался на самой модели капиталистического развития, сутью которой оставалось производство ради производства, однако Запад в рамках существующей системы получил «новое дыхание». Это позволило странам Запада во главе с США совершить рывок в шедшем десятилетиями соревновании двух политико-экономических систем и стать безусловным лидером не только по экономическим, но и по социальным показателям. Почему этого не произошло у нас?

В основу советского строя был положен принцип главенства идеологии, за образец принята идеальная модель социалистического-коммунистического общества, исходя из целей революции. Тем самым развитие было направлено, во-первых, на реализацию этой модели, фактически – на сохранение мобилизационной партийно-государственной модели, и лишь, во-вторых, на собственно развитие хозяйства и общества. Поэтому после завершения к началу 1960-х гг. догоняющей модернизации по западной модели и достижения высоких экономических, научно-технических и социальных показателей развитие СССР замедлилось, а вскоре зашло в тупик.

Советский строй, просуществовавший с 1917 по 1991 г., пережил немалую трансформацию. Возникнув как очаг «мировой революции», с полным отрицанием формационных и даже цивилизационных основ российского общества, он оказался вынужденным после такого «забегания» из соображений самосохранения совершить некоторый «откат», поступившись некоторыми революционными ценностями. В дальнейшем ради своего выживания, но – и ради развития страны – власть оказалась вынуждена продолжить модернизацию догоняющего типа, проводить коренные социально-экономические реформы по образцу более развитых стран Запада.

Но западный опыт требовал продолжения развития всего общества, всего общественно-производственного организма, включая социальную, политическую и культурную сферы, а не только его материальной части. Но в СССР это грозило ослаблением монополии партийно-государственного аппарата на власть, и он предпочел проживать накопленный потенциал.

«В истоках советской проблемы, – писал в 1993 г. американский историк П. Кеннеди, – лежит тройной кризис, каждая часть которого влияет на другие и приближает конец. Кризис политической легитимности советской системы переплелся с кризисом экономического производства и социального обеспечения, а оба они усугубились кризисом этнических и культурных взаимоотношений. Результатом стало неодолимое смешение проблем. Кризис столь остр и сложен, – заключал П. Кеннеди, – что для выхода из него существует «огромное множество вариантов». Система нуждалась в коренной модернизации, выбор ее вариантов занял десятилетия.

Инерционное развитие