Три столетия реформ и революций в России

У новой власти объективно имелись два варианта действий: кардинальное реформирование старой системы для ее конечной трансформации в новое качество или революционный слом системы. Радикальные либералы избрали второй путь.

Приведенный к власти бывший первый секретарь Свердловского обкома КПСС Б.Н. Ельцин сочетал в себе худшие стороны личности своих предшественников в ХХ в.: от Ленина – нетерпимость к противникам, от Сталина – жестокость, от Хрущева – полуобразованность и страсть к разрушению, от Брежнева – любовь к комфорту, от Горбачева – легкомыслие в принятии важных решений. Его двигали, вдохновляли и поддерживали деятели либерально-демократического движения, для которых «идеалом являлся авторитарный либерализм, основанной на союзе правительства и интеллигенции, и они никогда не были столь счастливы, как во время деятельности в качестве доверенных советников королей…» – это писал К. Доусон о французских либералах 1780-х гг.

В течение конца 1991 и в 1992 г. произошел распад СССР на отдельные республики-государства с разрывом существовавшего национально-хозяйственного комплекса, в котором были интегрированы экономики отдельных национальных республик. В воссозданной Российской республике (РФ) прошел целенаправленный демонтаж государственности. Пришедшие к власти необольшевики, почти буквально по заветам Ленина, «ломали старую государственную машину» и рушили хозяйственный механизм, не задумываясь о перспективах. Для них так же, как в октябре 1917 г., интересы народных масс стояли на последнем месте, на первом было сохранение и упрочение своей власти. Это была рукотворная национальная катастрофа.

Удивительным образом похожа вера февральских, октябрьских и августовских революционеров в силу слов. По замечанию итальянского автора А. Рубби, на рубеже 1980-1990-х гг. российские радикал-демократы показали «абсолютную глухоту к увещеваниям действовать постепенно, осмотрительно, тщательно обдумывать каждый шаг, внимательно прислушиваться к общественному мнению». Стоит ли говорить, что они и не вспомнили о способах проведения Великих реформ в России в XIX в., отчего-то уверенные, что переход к демократии и рынку необходимо совершить, по словам Е.Т. Гайдара, «в один прыжок». Б.Н. Ельцин, видимо, искренне убеждал в начале 1992 г. народ России, что «надо потерпеть полгода», а потом «мы снизим цены, потребительский рынок наполнится товарами, произойдет экономическая стабилизация, жизнь людей начнет постепенно улучшаться», «иначе я положу голову на рельсы». Долго потом гудели рельсы по всей стране…

Точно так же главный конструктор «шоковой терапии» Е.Т. Гайдар, занявший осенью 1991 г. посты вице-премьера, министра финансов и министра экономики, легко поверил в самодостаточную силу «рыночной свободы» и главенство сферы обращения, а не производства для формирования национального хозяйства на капиталистических основах. На обвинения депутатов в падении промышленного производства и разгуле спекуляции Гайдар ответил: «А я не считаю увеличение объемов производства главной задачей. Что же касается спекуляций, то это нормальная форма первоначального накопления капитала».

По словам биографов Гайдара Д.Травина и О. Маргания, он сформировался «в рамках западной политической традиции» как «нестандартная личность», «стандартный путь был бы для такого человека, пожалуй, несколько скучноват». Ельцин позвал в правительство Гайдара, потому что тот поразил его «своей уверенностью», тем, что будет «идти до конца в отстаивании принципов…». Суть гайдаровского «коренного поворота» состояла в том, писали его биографы, что «быстрая либерализация основной массы цен и предоставление предприятиям реальной самостоятельности избавили страну от дефицитов, очередей, карточек, продуктовых талонов и прочих признаков советской экономики». И это было верно. Но «коренной поворот» проводился не в лабораторных условиях, а на миллионах живых людей, их судьбы и жизни «нестандартная личность» в расчет не принимала. Это все равно что мерзнущему в избе без дров мужику предложить не топор, чтобы он смог пойти в лес, нарубить дров, привезти и обогреться, а просто подпалить саму избу: «Ведь согрелся же на пожаре!»

Подобно либеральному правительству князя Г.В. Львова и большевистскому правительству В.И. Ленина, первый кабинет министров посткоммунистической России был составлен из такого же рода «нестандартных личностей» Б. Федорова, А. Чубайса, П. Авена, кабинетных экономистов и убежденных либералов западного толка, но не имел профессионалов производственников и инженеров.