Три столетия реформ и революций в России

В 1850 г. император приказал начальнику штаба корпуса жандармов генералу Л.В. Дубельту посадить в Петропавловскую крепость одного еврея, вина которого еще не была доказана. Генерал осмелился возразить: «Дайте время, государь, мы рассмотрим дело подробно. Ежели он окажется невинным, чем вы искупите его заключение?» Николай Павлович, помолчав несколько, сказал: «Нет. Посади его в крепость». Приказание было исполнено, но спустя четыре месяца обнаружилась, по словам Дубельта, «совершенная невинность несчастного еврея». «Ты был прав, – сказал император Дубельту. – Теперь скажи, чем я могу вознаградить его невинное заключение?» – «Деньгами». Император приказал выдать невинному четыре тысячи рублей.

Николай Павлович пытался входить во все дела. Ежедневно он посещал больницы, воинские части, гимназии; он прочитывал горы документов – донесения губернаторов, министров, послов, рапорты из армейских и гвардейских полков, из III Отделения, выдержки из перлюстрированных писем; он объездил всю страну, точнее – до Урала, часто ездил в Европу. Он принял на себя руководство внешней политикой империи, сделав министра иностранных дел К. Нессельроде исполнителем своих решений; точно так же он лично руководил всеми военными делами империи, превратив военного министра князя В.А. Долгорукова в своего писаря… Но уже вследствие одной обширности страны и разнообразия условий жизни Российской империи такая задача являлась химерой. При кажущейся полноте его власти государь оказывался беспомощным перед самоуправством чиновников. Известно, как однажды не было исполнено высочайшее повеление императора, несмотря на 23 подтверждения!

Генерал Л.В. Дубельт записал в дневник 25 ноября 1852 г.: «Недостатку у графа Клейнмихеля 14 миллионов, но он не смеет о том доложить государю». Весь Петербург знал, что почтенный граф Петр Андреевич Клейнмихель, главноуправляющий путями сообщений, ведавший ремонтом царских дворцов, крупно наживался, не платил миллионные суммы подрядчикам, но все молчали – он считался царским другом… В том же году прогремела афера тайного советника А.Г. Политковского, растратившего миллионный капитал Инвалидного фонда при попустительстве нескольких генералов и адмиралов. Николай Павлович приказал провести строгое расследование, но наказание было мягким.

Чиновники, и крупные и мелкие, об одном умалчивали, другое недоговаривали, о третьем говорили совсем обратное действительности, и ему приходилось верить, ведь все они превозносили ум, проницательность, мудрость, предусмотрительность, справедливость, великодушие, твердость императора. В это хотелось верить… и верилось.

«Я хотел революции в России…»

Известный в Европе русский революционер Михаил Александрович Бакунин (1814–1876) решением Сената в 1844 г. был заочно приговорен к лишению дворянских прав и ссылке в Сибирь на каторжные работы. Будучи деятельной натурой, он не изменил своим убеждениям и в Европе. В 1842 г. в Германии он публикует под псевдонимом статью с призывом «полного уничтожения существующего политического и социального строя», заканчивая ее ставшей знаменитой фразой: «Страсть к разрушению есть вместе с тем и творческая страсть». Высланный из Франции в 1848 г., бывший руководителем восстания в Праге в 1848 г. и восстания в Дрездене в 1849 г., Бакунин в апреле 1850 г. был приговорен судом Саксонии к смертной казни, замененной пожизненным заключением, в мае 1851 г. был выдан Австро-Венгрии и военным судом вторично приговорен к смертной казни, также замененной пожизненным заключением. Вслед за этим австрийские власти выдали Бакунина России, и он был заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.

Император Николай Павлович, серьезно воспринявший угрозу европейских революций 1848 г. для России, предложил Бакунину рассказать об этих революциях и о всех своих прегрешениях «откровенно и чистосердечно». Царь вновь, спустя четверть века после декабрьского мятежа, пытался понять причины массового недовольства властью и побуждения русских дворян к борьбе против власти.