Три столетия реформ и революций в России

С 1875 г. Ткачев начал издавать в Женеве газету «Набат», отвергая любую возможность реформ и проповедуя обоснование террора. «Чем абстрактнее идеал, – писал Ткачев, – тем он логичнее, потому что, строя его, человек ничем другим не руководствуется, кроме законов чистой логики… все здесь выводится из одной идеи, все стройно, все гармонично. С этой стороны они имеют значительное преимущество перед идеалами и проектами умеренных реформаторов, смешивающими остатки рутины с требованиями абстрактного мышления. Желая сделать их практическими, они удерживают в них существенные черты старого порядка и по старой канве вышивают новые узоры… Эти боязливые «друзья человечества» забывают, что из всех теорий самая непрактичная есть та, которая стремится к примирению старого с новым…» Ткачев предлагал и программу действий: «Все общественные бедствия, вся социальная неправда обусловливаются и зависят исключительно от неравенства людей… Самая характеристическая черта нового общества – равенство. Равенство предполагает анархию, анархия – свободу… Для достижения этой цели следует уничтожить старые условия общественного быта и изменить самую природу человека. Осуществить эту великую задачу может меньшинство – революционеры, воплощающие в себе лучшие умственные и нравственные силы общества и долженствующие обладать властью, для чего необходим насильственный переворот».

Сергей Нечаев был на несколько лет моложе Ткачева. Фанатик революционной идеи, он не останавливался ни перед чем для ее достижения. Двадцатитрехлетний Нечаев наметил на весну 1870 г. осуществление «социальной революции» в России – не получилось (хотя в апреле этого года родился В.И. Ленин). За границей он вошел в доверие к революционным патриархам русской эмиграции М.А. Бакунину и Н.В. Огареву, получил от них деньги на ведение пропаганды. О масштабах деятельности революционных пропагандистов дает представление такой пример: только летом 1869 г. на Петербургском почтамте чиновники задержали 560 пакетов с прокламациями, отправленными из-за границы по 387 адресам. В Москве Нечаев, используя «мандат» мифического «Русского отдела всемирного революционного союза», создал тайное общество «Народная расправа». Позже на следствии один из членов организации показал: «Нечаев обладал удивительной ловкостью к тому, чтобы склонять к участию в обществе… силою доводов он увлекал за собой… а позднее приказывал и требовал подчинения…» Для сплочения его членов 21 ноября 1869 г. убил студента И.И. Иванова, обвинив его в предательстве. После этого бежал в Швейцарию.

Программа общества «Народная расправа», оглашенная на процессе нечаевцев, поразила русское общество: «Наше дело – страшное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение… Соединимся с диким разбойничьим миром, этим истинным и единственным революционером в России…» В 1872 г. Нечаев был выдан русскому правительству как уголовный преступник, осужден на 20 лет каторги и заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.

Но вопреки рассудку в русском дворянском обществе утверждалось сочувственное отношение к революционерам, чистым молодым людям, не способным терпеть произвол и злоупотребления власти. Тем большее очарование в тайной деятельности за правду и справедливость таилось для юношей и девушек.

Отречемся от старого мира!
Отряхнем его прах с наших ног!
Нам враждебны златые кумиры;
Ненавистен нам царский чертог!
Мы пойдем в ряды страждущих братий,
Мы к голодному люду пойдем;
С ним пошлем мы злодеям проклятья,
На борьбу мы его позовем:
Вставай, подымайся, рабочий народ!
Вставай на врагов, брат голодный!
Раздайся крик мести народной!
Вперед!..

(П.Л. Лавров. Новая песня. 1875).

И чем дальше, тем больше в обществе начинало господствовать негативное отношение к политике власти. Ведь будущие перспективы для большинства были неясными, а ошибки власти видны всем.

В обществе господствовало либо недоверие, либо презрение к власти и проводимым ею реформам. «Тогда оказывалось, что все делается не так, как следует, – вспоминал Л.А. Тихомиров. – За что ни берется правительство, все только портит. Вместо того чтобы окружить доброго государя, столь заботящегося о желаниях общества, окружить его любовью, попечением, сиянием мудрости, в те времена либералы только жаловались и давали делу такой вид, будто правительство «делает уступки», да «недостаточные». И Лев Тихомиров познал это на своем опыте.