Три столетия реформ и революций в России

На процессе простая и разумная речь прокурора К. Касселя оставила зал равнодушным. Между тем он ясно указал, что обвиняемая специально приобрела новый сильный револьвер (хотя у нее ранее был другой револьвер), что она стреляла в упор в левый бок, явно желая убить, что тезис о высоких побуждениях ложен, ибо «каждый волен любить или ненавидеть кого ему угодно, но никто не может нарушать чужих прав», что «действия Засулич ведут не к благу общества». «Какое право имела Засулич считать свое собственное решение чем-то вроде приговора суда? – задался резонным вопросом прокурор. – И нужно удивляться, что находятся еще люди, которые предполагают, что при помощи безнравственных средств можно достигнуть нравственных целей».

А речь защитника П.А. Александрова вызвала, напротив, понимание и сочувствие среди слушателей, был даже крик «Браво!». Он изобразил Веру Засулич невинной жертвой царского режима, «случайно» выполнившей поручение Нечаева и за это отсидевшей два года в тюрьме; он причислил ее к новому поколению, испытывающему добрые увлечения, но в силу «живости» пришедшему на ложный путь. Обвиняемая, утверждал защитник, просто мстила за «униженное и оскорбленное человеческое достоинство… Она стреляла, правда, в очень близком расстоянии, но иначе она не могла действовать», почему и «нет основания произведенный ею выстрел определять покушением на убийство», а всего только – нанесением раны. «Немного страданий может прибавить ваш приговор для этой надломленной, разбитой жизни… Да, она может выйти отсюда осужденной, но она не выйдет опозоренною, и остается пожелать, чтобы не повторялись причины, производящие подобные преступления…»

И ее оправдали. «Нет, не виновна!» – громко произнес старшина присяжных, и зал взорвался рукоплесканиями и криками «Браво!». Аплодировал даже седовласый министр иностранных дел.

Если бы либералы, наполнявшие зал, хотя на минуту могли бы представить, что сулит им самим такой приговор – всего через 40 лет, когда законная самодержавная власть будет заменена самовластьем революционеров; если бы они всерьез задумались, что понятие «террор» естественно завершает цепочку красивых лозунгов о свободе и справедливости, которыми легко жонглируют те, кто не желает потрудиться для реализации этих лозунгов в реальной жизни; если бы поняли, что оправдание Засулич есть торжество принципа «цель оправдывает средства» и осуждение идущих реформ…

Это осознали немногие. Александр II распорядился немедленно задержать Засулич, но соратники успели спрятать ее, а вскоре переправили за границу. Генерал Трепов сказал посетившему его в день покушения императору: «Государь! Я принял пулю, которая предназначалась вам!» И он был прав.

Так либералы вымостили дорогу для революционеров.

Реформы на окраинах России

Особо следует сказать о коренных реформах, проведенных в царствование Александра II в присоединенных землях Туркестана. Оставляя в стороне политические и дипломатические аспекты восточной политики России, укажем лишь, что там, в ограниченном пространстве и времени, можно увидеть все ту же политику целенаправленных и постепенных преобразований, вполне сообразующихся с уровнем развития местного населения.

Основы российской политики по управлению инонациональными окраинами империи сложились в ходе долголетнего завоевания Кавказа. В начале 1850-х гг. молодой полковник Д.А. Милютин, будущий военный министр, так сформулировал их: «Чтобы горцы терпеливо несли иго русского владычества, одно необходимое условие то, чтобы они был убеждены в неприкосновенности их религии, обычаев и образа жизни… Мы должны всеми силами стараться согласовать наше владычество с интересами самих горцев как материальными, так и нравственными… Горцы должны быть убеждены, что Россия так могущественна и велика, что не имеет никаких притязаний на их ничтожное достояние». После завоевания Туркестана здесь широко использовались идеи, созвучные милютинским: реформирующая Россия активно способствовала экономическому и социальному развитию края в той мере, в какой это было ей выгодно и необходимо, действуя методами, наиболее подходившими к местным условиям.

В 1867–1881 гг., в первые 14 лет существования Туркестанского края, генерал-губернатором там был генерал К.П. фон Кауфман (идейно и лично близкий к Д.А. Милютину). Он в первую очередь устранил явно отжившие нормы местной жизни – рабство, а далее провел по своей инициативе три крупные реформы: аграрную, местного самоуправления и суда, образования. Они были проведены, по существу, в условиях военного управления, не стесненного какими-либо законодательными актами, и стали ярким примером «авторитаризма развития» в XIX в. Положение об управлении краем было принято уже после отставки Кауфмана и в целом санкционировало его мероприятия.