Три столетия реформ и революций в России

Прочно прилипшие к правлению Александра III ярлыки «контр-реформы» и «реакционное» объясняются точкой зрения многих историков, констатировавших «застой» или «прямую и неприкрытую реакцию» в политической жизни страны и не желавших видеть иные стороны жизни Российской империи, иначе говоря, сводящих процесс модернизации общества исключительно к демократизации сферы политической жизни, отделению религии от государства и полному равноправию национальных меньшинств, да еще с ожиданием неукоснительного следования западной «вестминстерской» модели.

Между тем в 1880-1890-х гг. страна пережила экономический подъем; крупных проявлений социального недовольства не было; возросший профессионализм бюрократии и полицейского аппарата убеждали царский двор и правительство в том, что развитие страны ими полностью контролируется и конкурента в притязаниях на власть нет. То были результаты реформ в самых разных сферах жизни русского общества.

Царствование Александра III, получившего наименование Царя-Миротворца, стало продолжением третьего этапа модернизации для упрочения развития национального хозяйства и общества России на новых, современных основах. В эти годы был сделан тот самый необходимый рывок, который позволил стране приблизиться к передовым промышленным странам и претендовать на достижение их уровня развития; в экономической жизни главной задачей становилось достижение количественных параметров промышленно развитой страны.

Правда, и апологетику Александра III путем уничижения Царя-Освободителя принять нельзя. Ведь именно в предыдущее царствование были заложены основы нового строя – взамен устаревших основ. Формально верна констатация того, что к концу царствования его отца страна «находилась в состоянии глубочайшего кризиса». Да, к началу 1880-х гг. Россия переживала кризис, но кризис не развала или разрухи, а кризис переустроения всей жизни на новых началах. Александру III выпала роль выразителя интересов буржуазии, социального арбитра между старыми (дворянскими) и новыми (буржуазными) социальными силами, хотя все его симпатии были на стороне первых.

Между тем, несмотря на всю риторику дворянских певцов сословного принципа, власть вынуждена была считаться с реальной ситуацией пореформенной России.

Росло количество заводов и фабрик, появились новые отрасли промышленности. Так, в 1841–1850 гг. в Россию было ввезено машин на 1,2 млн рублей, 1861–1870 гг. – на 12,4 млн, 1871–1880 гг. – на 29,8, а в 1891–1895 гг. почти в два раза больше – на 34,6 млн рублей. В 1891 г. было начато строительство Великой Сибирской железнодорожной магистрали. Все это означало промышленный подъем, индустриализацию. Число рабочих в фабричной промышленности росло довольно быстро: 1854 г. – 459,6 тысячи человек, 1881 г. – 770,8, 1893 г. – 1496,8.

Социальное развитие протекало, естественно, медленнее, но шло формирование новых социальных сил: национальной буржуазии, интеллигенции и пролетариата. Обращают на себя внимание характерные особенности этих процессов в России, порожденные историческими причинами.

С легкой руки Петра I купечество «привыкло всего ожидать от правительства». Купец или промышленник «считал и считает себя вправе устраивать свои дела за счет… государства… Эта постоянная надежда на внешнюю помощь правительства обезличила купечество и сделала из него холопов», – писал в 1881 г. русский публицист Н.П. Колюбанов. Быстро развиваясь в последующие десятилетия, русская буржуазия все-таки сохранила эту печать покорности и иждивенчества, не ощущая себя активным субъектом общественной жизни.

Интеллигенция же, напротив, разделилась. Ее меньшая часть оказалась в активной или, в лучшем случае, в пассивной оппозиции к власти, тем самым ослабляя социальную опору потенциальных реформаторов и расшатывая основы общества и государства. Большая же часть либо действовала в рамках земского движения, либо в своей профессиональной сфере. По воспоминаниям В.И. Вернадского, «огромное большинство русского общества того времени» мало интересовалось политикой, от которой они стояли «совершенно в стороне».

Русский пролетариат к концу XIX в. только вырабатывал из своих рядов слой квалифицированных рабочих, в нем неспешно шло формирование своего мировоззрения, а в массе своей он оставался массивом неграмотных вчерашних крестьян, превращавшихся скорее в пауперов, чем в современных наемных работников. Они принесли в города свою деревенскую культуру, свои традиции, сочетавшие общинные и вотчинные начала и готовность к бунту во имя достижения своих целей.

Рабочий день на заводах и фабриках длился от 12 до 14 часов, заработная плата была нищенской, причем из нее еще и удерживали разнообразные штрафы. Производственные травмы были обычным явлением. Условия жизни рабочих были убоги: как правило, они жили в больших примитивных казармах, лишенных всяких удобств.