Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события

В Фонтанном доме была создана особая экспозиция памяти Т.В. Шлыковой и других крепостных артистов театра графов Шереметевых. Она находилась на первом этаже северной части главного дома, рядом с вестибюлем, где в последние годы своей жизни жила и где в 1868 году скончалась Татьяна Васильевна Шлыкова. Ее создание вызвано не только чисто идеологическими причинами, но и продолжало традицию «охранения домашней старины», которую неукоснительно соблюдал граф С.Д. Шереметев. Татьяну Васильевну он хорошо помнил и уважал, в 1889 году опубликовал очерк о ее жизни, переизданный им в 1911 году. Граф Сергей Дмитриевич особенно подчеркивал, что именно из рассказов Татьяны Васильевны Шлыковой он узнал о жизни бабушки Прасковьи Ивановны, о ее семье, об отношении к ней деда. Некоторые сохранившиеся к концу XIX века вещи из комнаты Татьяны Васильевны граф Сергей Дмитриевич велел отметить особыми мемориальными табличками.

В.К. Станюкович вел серьезную научно-исследовательскую работу. Изучая документы родового архива и вещи из шереметевского собрания, он написал и опубликовал несколько исторических и искусствоведческих работ, которые не потеряли своей научной ценности и по сей день. Наиболее важными из них стали такие его работы, как «Домашний крепостной театр Шереметевых в XVIII веке», «Старое Кусково», «Постройка Останкино», «Бюджет Шереметевых», «Крепостные художники Шереметевых», «Семья Аргуновых», «Мещериново» и др. Некоторые работы изданы отдельными брошюрами, другие опубликованы в сборнике научных трудов разных авторов, вышедшем в 1928 году.

5 июля 1925 года распоряжением Ленинградского отделения Главнауки Наркомпроса Шереметевский дворец со всем его имуществом, постройками и штатом передается историко-бытовому отделу Государственного Русского музея. Историко-бытовой отдел (ИБО) был образован после 1917 го да для сохранения и изучения памятников быта прошлых эпох, на базе домов и особняков, национализированных Советской властью.

В период подготовки этого решения В.К. Станюкович пытался отстоять хотя бы некоторую независимость Музея быта после грядущего присоединения. В докладной записке он писал, что «…до сих пор содержание Фонтанного дома стоило государству не свыше 300 рублей в месяц, так как все расходы покрывались за счет средств от сдачи в аренду не нужных музею помещений. С присоединением расходы возрастут, падут на государство, но это станет обременительно…». Станюкович считал необходимым разработать особую инструкцию, утвержденную Главнаукой, и привлечь к ее созданию сотрудников Музея быта. Все это необходимо сделать, как он предполагал, во имя сохранения Музея на будущие времена.

Основным рабочим помещением сотрудников ИБО служил особняк графов Бобринских на Красной (бывшей Галерной) улице. В ведении ИБО были переданы кроме Шереметевского дворца два прежде самостоятельных музея – Летний дворец Петра I в Летнем саду и Меншиковский дворец.

Историко-бытовым отделом руководил М.Д. Приселков, в Совет ИБО были избраны такие авторитетные ученые «со стороны», как историки академик С.Ф. Платонов и его ученик А.И. Заозерский, искусствовед А.Н. Бенуа, ученый-экономист В.Э. Ден. В Совет входили также все хранители отдела: В.К. Станюкович, Н.Е. Лансере, В.И. Лесючевский, М.Ф. Фармаковский, П.Н. Шеффер. Некоторые из них еще до революции сотрудничали с графом С.Д. Шереметевым в исторических обществах, бывали в Фонтанном доме и хорошо понимали его уникальность.

По мнению членов Совета ИБО, основной задачей музея было сохранение ядра Фонтанного дома как единственного в своем роде памятника «вельможного» быта, но также все понимали, что необходимо вводить в экспозицию элементы нового с тем, чтобы Фонтанный дом стал Музеем дворянского быта и крепостной среды XVIII – XIX веков.

В октябре 1925 года состоялось специальное заседание Совета ИБО, посвященное перестройке экспозиции Музея быта в Фонтанном доме. В.К. Станюкович предложил концепцию выставки из семи разделов, выстроенных в хронологическом порядке. Они должны были быть посвящены (соответственно): фельдмаршалу Шереметеву, графу Петру Борисовичу, графу Николаю Петровичу, графу Дмитрию Николаевичу, графу Сергею Дмитриевичу, последнему поколению – детям графа С.Д. Шереметева и им же как помещикам имений Гавронцы Полтавской и Баланда в Саратовской губерниях, и, наконец, графу Александру Дмитриевичу Шереметеву. Оценки, высказанные при обсуждении этой концепции коллегами хранителя, оказались скорее негативными. Так, Н.Е. Лансере сказал, что эта концепция носит «несколько мемориальный характер», и достаточно прозрачно намекнул, что такой принцип организации экспозиции вряд ли будет приемлем. А.И. Заозерский сказал, что, по его мнению, «…Шереметевы кроме Бориса Петровича были жалки как политические фигуры, но были красочные как фигуры помещиков… были гуманными…».

Тогда никакого решения принято не было. Но стоит обратить внимание на то обстоятельство, что музейщики середины 1920-х годов обладали значительной независимостью, поскольку время жесткого идеологического контроля еще не наступило.