Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события

Однако оно уже ощущалось. В этом смысле интересно эмоциональное выступление Н.Г. Пиотровского на одном из заседаний Совета ИБО в 1925 году. Он говорил об отношениях между научными работниками и властью, опираясь на собственный опыт. Многие деятели науки и культуры пришли работать в Художественно-исторические комиссии, которые в первые годы после революции призваны были спасать национальное культурное достояние: «…Мы (члены комиссии в Петрограде. – А. К.) в свою пору заявили, что, не признавая принципов, проводимых властью (большевистской. – А. К.), мы остаемся на посту по чувству долга. Это было непросто, мы рисковали собой, и, казалось, мы могли рассчитывать на доверие. Нам действительно обещали автономию, но постепенно ее сокращали. Недоверие к нам увеличивалось, власть переходила к лицам некомпетентным, ни одно постановление Комиссии не выполнялось. И в конце концов власть сосредоточилась в Коллегии… из трех лиц: Луначарского, Киммеля и Ятманова. Первый поглощен большой политикой, второго научно-художественные вопросы не волнуют. Власть у Ятманова. Факты (сперва по Зимнему дворцу): мы привели в порядок вещи, занялись инвентарем, хотели описать весь худо жественный материал Зимнего. Но вот различные части дворца отданы под учреждения, меры охраны теряют всякий смысл. Дворец как художественный памятник быстро разрушается. Комиссия все узнает со стороны, в некоторые части дворца ее не пускают. Мы поднимем вопрос о домовых церквах… нас заподозревают в контрреволюции. Мы выдаем охранные грамоты – в газетах публикуется, что эти грамоты недействительны. Из дворцов сохранился только Шереметевский. По административно-хозяйственной стороне: сметы не составлены, дрова не запасены. Каждый Совет может создать свою художественно-историческую комиссию. Все это вместе требует неотложных мер по спасению культуры и старины». О деятельности ИБО и о достижениях и трудностях в его работе рассказывает в своих воспоминаниях известный ленинградский музейный работник Владислав Михайлович Глинка, начинавший свой путь именно в этом отделе. Он писал, что отдел должен был «…параллельно с выставками художественного и этнографического отделов освещать историю быта исчезнувших в результате революции классов царской России. Первоначально отдел размещался в особняке графов Бобринских на Галерной улице, куда свозились и собирались из брошенных владельцами или конфискованного имущества коллекции и где был открыт ряд экспозиций, последней из которых являлся „Купеческий портрет XVIII – XIX вв.“. Материалы были собраны в основном в провинции. Во главе Русского музея стоял в те годы Н.П. Сычев, затем И.А. Острецов, всемерно поддерживавшие работу ИБО, филиалом которого был Фонтанный дом графов Шереметевых. В Фонтанном доме, наряду с залами естественно сложившихся коллекций, великолепно отражавших дворянский быт, существовала большая и очень тщательно сделанная выставка „Труд и быт крепостных XVIII – XIX веков“… Потом над Русским музеем разразилась гроза в связи с делом академиков С.Ф. Платонова и Е.В. Тарле, арестованы и осуждены сотрудники ИБО: профессор М.Д. Приселков, заведующий Художественным отделом П.И. Нерадовский, Н.П. Сычев, этнограф А.А. Миллер и др. …вскоре и Н.Е. Лансере…». «Классовый враг на историческом фронте» – под таким девизом развернулась в Ленинграде общегородская дискуссия в связи с обвинениями Платонову и Тарле.

Во второй половине 1920-х годов в Музее быта вместе с экспозицией перестраивалась и работа с экскурсантами. Основной контингент посетителей музея – школьники и учащаяся молодежь. В 1926 году тиражом 3 тысячи экземпляров Ленинградский центральный дом работников просвещения выпустил новый путеводитель по Музею с характерным названием «Помещик и его крепостные». Автором его стала сотрудница Экскурсионной базы Наробраза Зинаида Александровна Эдельштейн.

Новый путеводитель коренным образом отличался от путеводителя 1923 года, написанного В.К. Станюковичем. В нем уже не ставится цель описать дом и его коллекции для того, кто проводит экскурсии по усадьбе. В предисловии сказано: «…Осмотр особняка и усадьбы дает возможность воспроизвести на экскурсии яркую картину жизни вельмож Шереметевых и их многочисленной крепостной дворни». В ходе экскурсии (и, соответственно, в тексте путеводителя) ведется рассказ не о роде Шереметевых и их доме как феномене русской истории и культуры, но отчетливо проступает «обличительный» характер рассказа о жизни и быте бывших владельцев. После беглого осмотра фасада Фонтанного дома со стороны Фонтанки и со стороны сада автор рекомендует рассказать экскурсантам об экспозиции, созданной Станюковичем в трех комнатах первого этажа – в так называемой Диаграммной, в комнате по истории усадьбы и в комнате Шлыковой.