Три закона. Закон первый – Выживание

— Хм! Это дельная мысль. Всё правильно, детка, для начала осмотрись, почувствуй каково это — быть победителем — а потом уже решишь, хочешь ли всё это разрушать или нет.

— Каким победителем? — я удивилась. — Эксперимент не удался, работать я с вами не буду, вас уже обвиняют перед Правительством!

— Это всё мелочи, девочка. Сложности всегда возникают, важна основная линия.

Важна основная линия… Вспомнился заветный рюкзак с заветными деталями…

— Насчёт того, что тебе говорить окружающим, я могу только дать совет. Потому что, если прикажу или попрошу, ты тут же загоришься праведным гневом, верно? Веди себя, как положено помощнику — вежливо, умно и сдержанно. Если хорошего сказать нечего — молчи. А как только официальная часть пройдёт, и нас запрут в санатории — звони, кому хочешь, затевай, что хочешь. По крайней мере, у тебя будет пара лишних дней, чтобы подумать и осмотреться.

Его спокойный тон умиротворял. Он по-прежнему даже глаз не открывал! Мне очень хотелось перенять его расслабленную уверенность. Тем более что совет напоминал и мои собственные мысли.

— Ну? Что думаешь?

— Думаю… так и поступить, — я решительно вздохнула. — Потому что, знаете ли, не очень приятно затевать скандалы на глазах у посторонних людей.

— Вот и умница. А я с твоего позволения забуду про эту тему окончательно. Ну что там? — наконец он изобразил пробуждение и даже выказал желание подняться. — Закончила?

— Со звеном всё в порядке. Прогружаю обновлённый генетический код, — я посмотрела на линию, ползущую по дисплею планшета у меня руках.

— Отлично, на сегодня хватит, лагерь нас ждёт!

— Мичлав… А может, переночуем напоследок в джунглях?

Поднимаясь на ноги, наставник смерил меня снисходительным взглядом.

— Девочка, они свалили в лес проверять нашу с тобой работёнку. Их в лагере уже нет, — соответствующим тоном сказал он, усмехаясь.

— Дело не только в них! — почти честно созналась я. — Просто и время сэкономим. И… у меня вряд ли в будущем случится ещё один шанс заночевать в дикой зоне!

Положив руки на пояс, охотник смотрел на меня сверху и скалился вполне понимающе.

— Нет желания в клетку возвращаться, а, хищник? Да ладно, не оправдывайся! Если так приспичило, переночуем на воле. Но тогда перед сном успеем прошвырнуться ещё на пару-тройку километров! Пойдёт? Тогда погнали!

Но полночи я не спала, слушая ночные шорохи, стрёкот, вскрики джунглей. И не могла понять, почему мне жаль расставаться со всем этим диким миром. Как обычно пристроившись неподалёку от мичлавского плеча, я пыталась уловить звук его мерного дыхания, но ничего не могла услышать. Будто и дыхание во сне он мог контролировать. Но в темноте я ясно ощущала его наличие рядом, и даже попадала в зону распространения тепла, которое он излучал как сам вулкан Инсулии.

Бр-р, за два месяца мы повидали друг друга достаточно близко. Стыдно вспомнить, как во время детерминации меня полоскало у него на глазах. Как он даже мыл меня однажды, Господи… А я обрабатывала ему все раны, и видела завораживающе жуткий шрам у него на спине. Я знаю, что он иногда выпивает в рейде. Он просветил меня, что я неспокойно сплю, мечусь и даже стенаю во сне. Я даже знаю, что у него на Инсулии была когда-то женщина! И что они не поладили. И что почти поладили с другой, но я вмешалась с рабочими делами. А он знает, что я терпеть не могу журналистов и внимание малознакомых людей. Я знаю, что когда он зол, его надо оставить в покое. А он знает, чем может разозлить меня, да посильнее. Я знаю, что после бритья он сверкает подбородком ровно полдня, а потом снова зарастает. А он знает, какую музыку в каком настроении я слушаю. И ещё что после долгих переходов по лесам у меня страдают ступни, даже в сверхудобных ботинках, разработанных в Ассоциации. И даже научил особому массажу, чтобы минимизировать проблему.

А ещё научил убивать живых существ, что я и делала все два месяца под его руководством.

С меня хватит, я под его гипнотическое влияние больше попадать не собираюсь.

Через сутки мы вернулись в пустой лагерь и на следующее утро собрали всё оборудование. На это ушёл почти весь день — два месяца назад мы соорудили эту базу гораздо быстрее! Работа немного осложнялась тем, что Мичлав по какой-то причине решил не нагружать меня слишком сильно. Он поручал мне упаковку вещей и несложную разборку. А когда я попыталась поднять один из ящиков, тут же отобрал его со словами:

— Ну куда, мелкая? Теперь тебе вряд ли стоит это делать, разве не знаешь?

— Здесь явно меньше той нормы, которую мне положено поднимать! — неприятно изумилась я, действительно чувствуя себя слишком мелкой среди нагромождений багажа и мускулов.

— Не при мне, девочка, — хмыкнул он, и от этой ухмылки сделалось ещё неприятнее, будто надо мной вновь смеются. — Ты, конечно, прибавила мышечной массы, это верно.

Пожалев, что из-за жары оголилась до майки и пижамных штанов, я принципиально скрестила руки на груди.

— Но на этом стоит остановиться. А то приятель твой, уличный, не оценит, можешь мне поверить.

— Нет у меня никакого приятеля!!