Три желания, или дневник Варвары Лгуновой (СИ)

Открыли нам не сразу, и за эти минуты в моей голове пронеслись все мысли начиная с ломбарда и моих украшения и заканчивая продажей моих же органов. Ибо тишина в квартире с енотом — это страшно, а в квартире антиквара еще и очень-очень дорого.

Может как любимую и единственную крестницу Савелий Евстафьевич поймет и простит?

Дверь наконец открыли.

— Ник? — голос дяди Савы был удивленным и растерянным.

А растерянность — это не его, от слова совсем, поэтому слабая надежда на хороший исход издохла окончательно.

— Варя?!

Удивление по десятибалльной шкале достигло одиннадцати, а я вдруг услышала уже знакомый звук, похожий на мурлыканье кошки, и недоверчиво открыла глаза.

Моргнула.

И еще раз моргнула, а затем протерла глаза.

Савелий Евстафьевич, что последние десять лет вел войну с Амелией Карловной о котах и кошках, коим в приличном доме не место и вообще аллергия на шерсть — наше все, стоял с енотистым гадом на руках и вид имел на редкость умиротворённый и довольный.

Сенечка, вальяжно развалившись, взирал прицельно на меня. Презрительно-насмешливо так глядел и — честное слово! — ухмылялся.

Не-на-ви-жу!!!

— Мы за енотом, — выговорил Ник и протянул мне руку, помогая подняться.

Ноги дрожали и завтра я с кровати не встану после этого марш-броска. Точно. Буду лежать и ныть про хвостатых скотин, что превратили мою жизнь в ад, и проклинать Светку с ее Антуаном.

— Савелий Евстафьевич, вы почему мне не позвонили и на звонки не отвечали?!

— Телефон не нашел, — невозмутимо ответил любимый крестный и погладил енота по голове.

Сенечка довольно улыбнулся и мурлыкнул. Я подозрительно прищурилась, ибо врет. Точно говорю, врет. Причем, в наглую!

Вздохнув, ибо не докажешь, я рискнула спросить-попросить:

— Скажите, что он несильно разнес вашу квартиру, пожалуйста…

— Кто, Луций Анней Сенека?!

Возмутились оба и дядя Сава, и Сенчека, что сощурился и издевательски фыркнул.

— Да он наимилейший мальчик, дитя мое! — продолжил дядя Сава защитную речь в адрес хвостатого гада. — Ты в годы своего младенчества вела себя куда хуже! Помнишь того прекрасного бисквитного ангела из севрского фарфора, что ты разбила в два года?! А порванную в годик третью страницу…

Ну все.

Началось.

Я страдальчески переглянулась с Ником и закатила глаза…

Енота нам с явной неохотой и после препирательств отдали спустя полчаса, а до дома я добралась уже в первом часу. Старалась тихо, дабы не разбудить некоторых, но эти некоторые из комнаты вышли сами и, привалившись к углу стены, хмуро спросили:

— Что антиквар сказал?

— Что, я дура, а браслет действительно скифский, — буркнула я и, поравнявшись с соседом, всучила ему Сенечку. — На, сегодня этот предатель ночует у тебя.

И дверь комнаты закрыла прежде, чем кто-то из этих двоих успел опомниться и начать возмущаться.

19 июня

Я слушала завывания Ромочки о несправедливости этого мира, о жестокости судьбы, о терзаниях и муках невинных, о…

В общем, Ромка страдал из-за начавшейся сегодня практики в приемной комиссии. Я, как лучший друг, его искренне поддерживала, поддакивая и согласна мыча время от времени, и думала, как рассказать, что бросила истфак.

Не то, чтобы Ромка сильно удивится.

Ладно, удивится и скажет, что я балда, а если расскажу, что пока еще понятия не имею куда идти дальше, так он еще и у виска покрутит. По крайне мере, я этого очень боюсь, ибо на его месте так бы и поступила.

Наверное.

— Не, ну ты представляешь костюмы, я должен носить костюмы! И никаких джинс, Варвар!!!

— Угу.

— Да я даже на выпускной так не одевался!

— Ага.

— Да они изверги, Варвар!!!

— Угу.

Я рассеяно покосилась на развалившегося на кровати Сенечку и почти умилилась, поскольку этот гад сидел, не пакостил и тихо читал добытую где-то книжку.

С красочными картинками, прям как детск…

Стоп.

Я споткнулась и медленно обернулась, а Сенечка в этот момент, высунув от усердия язык, перестал увлеченно крутиться около книги и примерился выдрать лист.

Очередной.

С картиночками.

— Не-е-ет! — мой вопль потонул в треске и шорохе вырываемой бумаги.

— В том то и проблема, что да, Варвар, только официальный стиль одежды! — продолжал страдать Ромка, но уже на заднем плане.

Мое внимание целиком и полностью было отдано хвостатому засранцу, который…

— С-скотина!

— Конечно, скотины, Варвар, ты прикинь я и в пиджаке!

— Ромочка, я ненавижу животных, особенно енотов, — с тихой ненавистью оповестила Ромку и, подойдя к кровати, выдернула у Сенечки книжечку.

Где-то добытую, конечно.

Детскую, конечно.

— Ром, сколько стоит первый том Синельниковых?

Мой друг помолчал, а после каким-то странным голосом уточнил:

— Атлас?

— Ага, — глядя на красные буковки на черном фоне, подтвердила я.

Повисшее молчание мне не понравилось.

— Ром?

— А?

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Мне будет тебя не хватать, — сказал.

С патетикой и надрывом.

И снова замолчал, хмыкнул и наконец сказал:

— Не, новый атлас обойдется дешевле, чем твои похороны. Я прикинул.

— Спасибо, — я оскорбилась.

— Всегда пожалуйста, — Ромка фыркнул и деловито закончил. — Короче, сейчас адрес скину, скажешь, что от меня. Продадут дешевле, чем в магазине.