Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга первая

Теперь возникает вопрос: а что же означал миф о Елене Прекрасной для самого Постава Моро? Является ли он чем-то маргинальным в обширном репертуаре его мифологического театра, лишь случайно затронувшим воображение художника? Судя по сравнительно небольшому числу выполненных на эту тему произведений, можно было бы склониться именно к такому мнению. Количество работ с изображением Елены Прекрасной значительно уступает, например, многочисленным работам, посвященным Саломее, владевшей фантазией Моро с какой-то суггестивной силой. Но в любом случае является несомненным, что образ Елены стоит в прямой связи с центральной темой в творчестве Гюстава Моро — темой Вечной Женственности (тварной Софии), которая, говоря языком Симона Мага, «по временам, как бы из сосуда в сосуд, переходит из одного женского тела в другое». <…>

Самым парадоксальным оказывается то обстоятельство, что единственное законченное произведение, посвященное Елене Прекрасной, представлено в музее только черно-белой фотографией, поскольку сама картина, написанная в 1880 г. и дважды выставляемая, один раз в Салоне при жизни Моро, другой раз через несколько лет после смерти художника, бесследно исчезла в 1913 г. и с тех пор нет никаких данных о ее местонахождении. Однако сохранилось несколько подготовительных этюдов, в некотором отношении даже превосходящих утраченную картину. Они написаны в более свободной манере, позволяющей почувствовать огромный авангардистский потенциал творчества Моро, в полной мере оставшийся нереализованным. Сожалею, что мне не удалось завершить работу над этим письмом, прерванную по внешним обстоятельствам, и предполагавшийся мной иконографический анализ произведения Моро не был осуществлена ведь весь вышеизложенный материал был собран для уяснения архетипических (пребывающих за пределом повседневного сознания) подоснов творчества французского мастера в той степени, в которой они связаны с мистическим переживанием проекций Вечно Женственного. Тем не менее уже теперь не хочу упустить возможность написать хотя бы несколько строк о «Елене Троянской».

На картине (равно как и на подготовительных рисунках и этюдах) Елена изображена стоящей на крепостной стене уже павшей Трои. У ее ног трупы погибших бойцов — троянцев и греков. Царица с бесстрастным и отрешенным выражением прекрасного лика смотрит, хочется сказать, в Вечность поверх остатков ожесточенной битвы, которая велась из-за нее. В верхнем правом углу картины видится тонкий серп месяца на ущербе, что с астрологической точки зрения указывает на губительный аспект лунных сил: на Гекату как «ночной коррелят» благостной Артемиды. Третий аспект воплощен в образе Селены. В мифологическом сознании Артемида, Селена и Геката сливались в единый образ духовных сил Луны, к которым была причастна и Елена Прекрасная. Хотя не исключено знакомство Моро с мифологическим и оккультным истолкованием фаз Луны, но более вероятно, что в данном случае мы имеем дело с непосредственной интуицией художника, связавшего Елену с лунными силами. Месяц на ущербе присутствует и на подготовительных рисунках. Правда, на одном из них он представлен в прибывающей фазе. Возможно, Моро пытался представить всю композицию в «обратном» варианте.

Гюстав Моро.

Елена на стенах Трои.

1880.

Фотография картины, сделанная в 1913 г.

Гюстав Моро.

Елена на стенах Трои.

1880.

Музей Гюстава Моро. Париж

Хотя по черно-белой фотографии нельзя судить о колорите утраченной картины, но на основании большинства сохранившихся этюдов очевидно, что художник изобразил Елену на фоне заката и сгущавшихся сумерек. Напрашивается параллель с мистикой закатов у Блока и Белого, истолковывавших их в духе своих софиологических прозрений. Только в одном из вариантов Елена представлена на фоне ночного неба, усиливающего призрачное впечатление от ее загадочного облика. Собственно, эта призрачность присуща Елене и на утраченной картине и большинстве этюдов. Психологически непонятна отрешенность всего облика царицы от происходящего разрушения Трои. Она безучастно стоит в одиночестве, подобно волшебной статуе, но в принципе это не противоречит мифу о Елене, согласно которому в Трое находился лишь ее эфирный двойник[130], а сама красавица была перенесена Гермесом в Египет, где она пребывала во дворце Протея. Сам же двойник был создан Герой в отместку Парису. С этим эфирным призраком Парис и вернулся в Трою. Такова версия, положенная Еврипидом в основу своей трагедии «Елена». Отголосок этого мифа звучит в словах Форкиады, обращенных к Елене (Гёте. Фауст. Вторая часть. Акт третий):

Гюстав Моро.

Елена на стенах Трои.

1880.

Музей Гюстава Моро.

Париж

Передают, что ты жила в двух обликах, И в Трое и в Египте одновременно[131].

Более того, в качестве призрака Елена вступила в брак с Ахиллом, явившимся ей из Аида: