Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

этой записочкой я хочу просто подтвердить, что своими мудрыми вопросами Вы всегда активно тонизируете стареющее сознание некоего персонажа, стремящегося уползти куда-нибудь подальше от беспокойных и особенно метафизических проблем бытия, забиться под объективированную пальму сознания в далеком южном райке и, поглядывая на мерно вздымающийся океан, погрузиться в созерцание своего такого изящного пупа. Ан нет, Вы достаете его и там, и каждое неосторожно оброненное словечко этого простака стремитесь возвести до символа и истребовать от оного объяснения его метафизических глубин, хотя сами сознаете, что их там не валялось.

Вот и сейчас, по поводу какого-то совершенно простенького словечка «самодостаточность» Вы выдали такую серию серьезнейших метафизических вопросов, отвечая на которые наш уважаемый о. Павел написал бы трактат поболее, пожалуй, Столпа. Нет, друг мой, не по тому адресу обратились Вы с этими вопросами — это очевидно. Ну что может ответить на них простой эстетик, никогда не интересовавшийся не только метафизической, но и самой простой физиологической антропологией и даже не подозревавший, что у него есть какая-то психограмма? Увы, мне, увы! Здесь я могу Вас только разочаровать и даже как-то оттолкнуть, а мне очень не хотелось бы терять такого многомудрого и духовно озаренного друга. Но и совсем не ответить на вопрошания как-то не в наших эпистолярных правилах. А так как моя ненароком сорвавшаяся с языка хваленая духовная самодостаточность ничего вразумительного не подсказывает мне сегодня, то я вынужден был разбудить спящего в моих дремучих глубинах метафизического младенца и переадресовать ему Ваши вопросы. Немного покапризничав и пососав молочка из метафизической бутылочки, он начал издавать какой-то маловразумительный лепет, смысл которого, возможно, сводится к следующему.

Друзья мои, по таким пустякам вряд ли стоило будить меня, но раз уж Вы по неразумию вашему предприняли этот неблагоразумный шаг, то внимайте и огорчайтесь. Разве вам недостаточно было библейского мифа о высочайшем запрете не вкушать с древа Познания того, что не может быть постигнуто вашими грубыми душами, и вы не помните, чем закончилось нарушение этого запрета первыми человеками? Так вот, если вам не дано органа для постижения вашего пренатального опыта, то почто вы, мнящие себя мыслителями, пытаетесь проникнуть туда, куда вам заказано соваться? Как, кстати, и в пространства посмертного бытия ваших душ. Разве удалось там что-то конкретное узреть столь крупным и почитаемым вами умам, как Соловьев и Флоренский? Да кроме смутного ощущения, что, возможно, их души там бывали и что-то оттуда почерпнули, и они не смогли ничего путного припомнить. Лучше вспомните известный назидательный стишок: «Даже самые светлые в мире умы / Не смогли разогнать окружающей тьмы. / Рассказали нам парочку сказочек на ночь / И отправились мудрые спать, как и мы». Так если даже им не удалось, то неужели непонятно, что это пример и для всех последующих: не пытаться проникнуть туда, куда заказано устремляться человеческой мысли. А ваши ссылки на писателей типа Пруста или Белого только подтверждают: мыслью, разумом — нельзя. Только некоторым художникам да мистикам, обладающим особыми органами проникновения в метафизические сферы, кое-что открывается. Вот их и читайте, и смотрите, и слушайте. Они кое-что знают. По-своему знают и по-своему выражают — в частности, в художественной форме.

А вам, несколько продвинувшимся в духовной сфере, весь анамнестический и любой другой духовный опыт изначально заложен в души ваши и находит выход в вашем личном духовном творчестве — у каждого в том, чем он одарен свыше; в самой вашей жизни, ежедневной, ежечасной, ежеминутной. Сама жизнь — величайший дар вам, избранным, так и пользуйтесь этим даром с умом и духовным благоразумием, чтобы потом не было мучительно больно за бестолково проведенные годы у замурованных дверей в бесполезных стуках во врата, за которыми никого нет.

И того, что открыто вам в этой земной жизни, так много и оно столь многообразно, величественно, прекрасно, что одной человеческой жизни не хватит на то, чтобы как-то вместить и пережить все это в доступном людям высоком модусе духовно-материального бытия. Только вам, человеки, дана эта привилегия духовно-материального синтеза, восприятия, переживания и обладания. Ни животным тварям, ни духовным силам не дано сего. Так оцените же этот дар по достоинству. Человек — уникальный синтез души и тела. И почто ему так неймется вырваться из этого синтеза и постичь, чем живут его составляющие в отдельности. Открою вам по секрету: они ищут пути вернуться опять к благодатному синтезу, обрести своего недостающего партнера. Как до рождения человека, так и после его смерти. Апогей бытия — жизнь человеческая в единстве души и тела каждой конкретной личности. Нет ничего выше и блаженнее этого, друзья мои.