Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

Что такое ваши души до вочеловечивания, если они даже и имели это бытие? Нечто предельно эфемерное вроде легкого дыхания или эфирного облачка, почти ничто, не обладающее ничем, безликое. И ваше припоминание их бытия вряд ли прибавит что-либо существенное для прояснения вашей могучей, богатой и самодостаточной личности. Личности, которая имеет бытие только в пределах соматического бывания, увы. Как бы вам не хотелось чего-то большего. Больше каждого из вас нет ничего. Попробуйте понять это и научитесь ценить каждый миг вашего личностного бытия. Даже если душа и продолжит свое существование после разрушения тела, то она просто вернется в свое безличностное эфемерное бытие, утратив все, чем обладала, находясь в теле. Полагаю, что и сам Господь вочеловечился в оны годы для того, чтобы приобрести высокий опыт личностного человеческого бытия. Ну да, наша христианская традиция связывает это таинство с таинством сотерии, но ведь сегодня уже очевидно, что спасти человека как высшую форму творения Ему, как бы это не звучало кощунственно (прости, Господи!), своим вочеловечиванием, страданиями и крестной смертью не удалось. Электронно оснащенный пост-человек — это уже почти и не человек, а что-то четвероногое и хвостатое. И дальше будет только хуже. Увы! Так кого спасать-то? Помните цитату из Упанишад, которую я недавно подсунул Вам?[47] Вот то-то!

Однако утомили вы мой детский разум слишком уж простыми для метафизического сознания вопросами. Мне пора отдохнуть, но на прощанье открою вам еще одну, закрытую от вашего ума тайну: Апокалипсис уже вершится и отнюдь не в позитивно эсхатологическом смысле, на который уповал ваш друг Бердяев. Увы, горе вам, грешники, взыскующие того, что сокрыто от вас, и не творящие того, для чего вы посланы в мир. Сами себя и погубили. Покайтесь! Amen!

Устрашился я в преддверии Великого поста сими словами моего метафизического младенца, но тут же несколько и успокоился, вспомнив, что он все-таки еще младенец, хотя и метафизический, мало что смыслит в делах отнюдь не младенческих. Пусть еще поспит. Между тем он несколько утешил мою самодостаточность, растревоженную Вашими вопрошаниями, друг мой, напомнив, что бодливому Бычку вряд ли стоит претендовать на доступное только богам. Тем более в наше, действительно катастрофическое время, когда рушатся или уже разрушены все столпы Культуры, а значит, и жизни человеческой, и всё вот-вот действительно рухнет окончательно. В этом младенец, пожалуй, все-таки прав. Сегодня, когда все мировые религии завершили/завершают свое бытие, так и не осуществив своей высокой миссии — ничему не научив человечество на протяжении многих столетий и даже тысячелетий, где может богооставленный человек обрести опору, кроме как в своем собственном внутреннем мире, в своей духовной самодостаточности, в своем творчестве? «Да для чего творить-то тогда?» — резонно спросите Вы. Пожалуй, для того же, для чего и Вы пытаетесь проникнуть в тайны метафизического предсуществования, дорисовывая полную картину своей психограммы. Для обретения внутренней опоры и оправдания своей собственной жизни перед теми бесчисленностями, которые не обрели жизни и никогда ее не обретут. Никогда не станут личностями. Не так ли?

А относительно «шероховатостей» скорее мне стоило бы задать Вам этот вопрос. Вы ближе к теме. Я же могу только припомнить, что Соловьев, если не ошибаюсь, наряду с креационизмом принимал и теорию эволюции Дарвина, полагая, что в момент творения был дан только начальный импульс творению, а далее оно исторически развивалось эволюционным путем (по Дарвину). А на человека он возлагал надежду как на завершителя божественного творения. Если принимать эту гипотезу, то и «шероховатости» можно списать на эволюционные отклонения от генерального плана. Природа ведь не очень разумна на отдельных этапах своего развития по крайней мере.

Вот теперь и азъ, грешный, притомился от излишнего насилия над своими извилинами, которые требуют передышки.

Не считайте сию записочку ответом на Ваши серьезнейшие вопросы. Это так, знак внимания и уважения к Вашей мысли. Если придет на ум что-то действительно путное, то обязательно поделюсь с Вами. Надеюсь, и Вы не оставите меня, сирого, одиноко лежать в метафизическом беспамятстве под усыхающей пальмой, а вольете в старые мехи моей души живительную влагу Вашей мысли.

Дружески обнимаю и прошу прощения за все вольное и невольное, но особенно за сие послание, написанное в столь не подходящий для его содержания день.

Ваш недостойный брат В. Б.

P. S. В Приложении к сей записочке направляю Вам сомограммы самодостаточной личности, пребывающей на плане экзотического бывания.

337. В. Бычков

(29.03.15)

Дорогой Владимир Владимирович,