Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

Между тем я несколько забежал вперед. Прежде чем переходить к христианскому мистицизму испанского сюрреалиста, я хотел бы остановиться на одной небольшой, но яркой и выразительной картине, наиболее полно концентрирующей далианский дух мифологизма, или, точнее, мифологический аспект духа сюрреализма в принципе. Это «Апофеоз Гомера» (1944–1945) из Мюнхена.

В виртуальных скобках хочу, кстати, отметить, да это вам и так известно, что существует огромная литература, и искусствоведческая, и психоаналитическая, в которой все творчество Дали рассматривается исключительно с позиций вульгарно понятого психоанализа, которым он серьезно увлекался и сам об этом нередко писал. В частности, и сущность данной работы один из подобных вульгаризаторов искусства видит в следующем: 1. Импотенция Сальвадора Дали. 2. Амбивалентное отношение к женщине в виде страсти и страха, смешанного с ненавистью. 3. Осознание положения «заключенного» в союзе с Галой и последующий депрессивный фон жизни. 4. Осознание собственной бесплодности в детородном смысле. 5. Непреодолимое влечение к своей матери.

К чести Дали нужно сказать, что, увлекаясь психоанализом и, в частности, «Толкованием сновидений» Фрейда, сознательно вводя в свои произведения многие сексуальные (по Фрейду) символы и просто фаллические и другие чувственные образы и элементы человеческого тела, он своим могучим художественным гением переплавил все их, как и множество других визуальных элементов, заимствованных из видимой действительности, в совершенно иное художественное качество, в уникальные художественные пространства преображенного инобытия, наполненного духом сюрреализма.

Именно это можно сказать и об «Апофеозе Гомера» (иногда эта картина в скобках называется и «Дневной сон Гала»). Картина пронизана эротическими энергиями, но это отнюдь не убого понимаемые примитивные энергии либидозного фрейдистского типа. В ней разлита энергия мощного античного Эроса, который является основой жизни и всего космического бытия с древнейших времен до наших дней. Им пронизаны и прекрасное тело спящей обнаженной женщины на правом переднем плане картины, и удивительный, с сумасшедшей далианской фантазией выполненный бюст бога Эрота над ней, выражающий самую суть эрогенного бытия Универсума, и рвущаяся ввысь из моря на дальнем плане тройка бешеных коней, несущая парящую над ними и возком-раковиной вакхическую Афродиту. И даже слегка рушащийся и оплывающий одновременно древний бюст (полускульптурный, полуплотский — из живой плоти) самого Гомера на переднем плане слева, подпираемый традиционным костылем-подпоркой (визуальным символом рушащегося тварного мира у Дали), свидетельствует о бесконечном нарождении новой жизни. Из его рта, как из вульвы, обрамленной своеобразной растительностью, выглядывает лицо юной женщины, хотя еще и со страдальческим (роды как-никак, хотя и вечно длящиеся с гомеровских времен) выражением, но уже с успокоенным профилем на отбрасываемой им (лицом) тени.

Сальвадор Дали.

Апофеоз Гомера.

1944–1945.

Пинакотека современного искусства.

Мюнхен

Обломок древнего камня с круглой печатью и надписью на архаическом языке руническими знаками на самом первом плане картины как бы навечно закрепляет инобытийный триумф многоликого античного Эроса, берущего начало прежде всего от Гомера (его спящей Елены, вакхической Афродиты и бесконечного круговорота вещей и явлений в метаморфозах эрогенного мифического бытия).

Тем, кто привык толковать большинство работ Дали исключительно в духе либидозно-фрейдистской символики, я мог бы сказать еще и следующее. Конечно, Дали сам дал для этого мощный повод, гениально спровоцировал будущих герменевтов, пуская их, как я убежден, по ложному следу (и это все в духе его гениального юродствования). Да, он увлекался фрейдизмом, почитал самого Фрейда и почти держал его «Толкования сновидений» у себя под подушкой вместо Библии. Немало времени, как известно, он посвятил, например, осмыслению известной картины французского реалиста и предшественника импрессионистов Жана Франсуа Милле «Анжелюс» («Вечерняя молитва») вроде бы во фрейдистском духе. С 30-х по 60-е годы он создал немало парафраз этой картины в своем далианском духе и даже опубликовал книгу «Трагический миф „Анжелюс“ Милле», зафиксировав вербально свою якобы (как пишут исследователи) фрейдистскую интерпретацию этой картины. // К сожалению, эта книга мне пока недоступна. Поэтому на нее я никак не ссылаюсь. Если кому-то из вас, коллеги, доступен этот текст — полагаю, что он не очень велик, — подошлите. Буду рад с ним ознакомиться. // Особенно интересно его название, ибо, судя по известным мне картинам из этого цикла, Дали действительно создал новый сюрреалистический миф с трагической — я бы даже дал более сильный термин, но позже — окраской на тему вроде бы мало заметной картины Милле.

Сальвадор Дали.

Апофеоз Гомера.

1944–1945. Фрагменты.

Пинакотека современного искусства.

Мюнхен

Жана Франсуа Милле.

«Анжелюс» («Вечерняя молитва»).

1857–1859.

Музей Орсэ.

Париж