Триокала. Исторический роман

– Об этом мы слышали еще от Минуция, – заметил Багиен.

– Только Минуций, говоря о кимврах, больше всего был озабочен тем, как спасти от них Рим с помощью восставших рабов, – возразил Думнориг. – Он и слышать не хотел о каком бы то ни было союзе с кимврами. Он мечтал вернуться в Рим третьим его основателем90 во главе армии, составленной из беглых рабов и свободных италийцев, пообещав им римское гражданство.

– Сельские рабы в Сицилии целиком и полностью за нас, – сказал Мемнон, задумчиво глядя на огонь костра. – Но ни один город не перейдет на нашу сторону. А нам не хватает настоящего оружия и снаряжения. Все это изготавливается в оружейных мастерских, которые сосредоточены в городах. Афинион сказал мне, что будет заставлять осажденные им города поставлять ему оружие в обмен на хлеб. А что? По-моему, это очень разумно…

– А мне по душе его слова о коммунистическом устройстве в Сицилии, – заявил Эвгеней. – Вы слышали? Афинион хочет установить равенство на сицилийской земле. А города мы со временем подчиним себе силой.

– Ну, сам-то Афинион с его страстью к царской роскоши мало походит на коммуниста, – с иронической усмешкой заметил Сатир, любовно протирая ветошью лезвие своего испанского меча. – Вы видели его роскошный шатер на берегу моря? А его красавиц-наложниц? Право, у него недурной вкус…

– Такая коммуна и мне по душе! – со смехом воскликнул Астианакс.

В это время к костру подскакал верхом на коне Ликорт.

– Конница выступает в первую стражу, – предупредил он, обращаясь к Мемнону. – Ты и твои всадники будете замыкающими.

– Мы готовы, – ответил Мемнон.

Порядок выступления из лагеря назначил сам Афинион.

В первую стражу ночи двинулась конница во главе с Ликортом, направившись по дороге, ведущей к Мазаре. К ним присоединился конный отряд Мемнона. Следом за всадниками Тевтат вывел из лагеря свой отряд, насчитывавший более трех тысяч воинов. Другой отряд численностью в четыре с половиной тысячи человек возглавляли Скопад и Браней. Они снялись с лагеря во вторую стражу ночи. Последним готовился к выступлению Дамаскид со своими тремя тысячами воинов. Его лагерь стоял отдельно, на северном берегу залива…

* * *

Большая мавретанская эскадра во главе с царским стратегом Гомоном незадолго до заката появилась вблизи острова Апониан, отстоявшего от Лилибея примерно на восемь римских миль.

Бокх, царь Мавретании, по настоятельной просьбе квестора Фабриция Руга решил оказать помощь осажденному Лилибею. Он давно искал случая как-нибудь выслужиться перед римлянами, чтобы загладить свою вину перед ними за участие в войне на стороне Югурты.

На двадцати семи однопалубных и двухпалубных кораблях Гомон вез на помощь осажденным тысячу двести отборных воинов из племени маврусиев.

Гомону очень не хотелось задерживаться на Апониане. Погода портилась. До Лилибея было не так далеко, а усиливавшийся ветер был попутным. Кормчий передового корабля, на котором находился Гомон, заявил, что, если ветер не переменится, корабли успеют еще до наступления темноты войти в лилибейскую гавань. Гомон принял решение продолжить плавание.

Эскадра миновала остров, но вскоре сильный обратный ветер заставил мореплавателей отклониться от курса. Ветер и волнение на море усиливались. Гомон, не на шутку встревоженный, отказался от намерения идти в Лилибей, приказав править прямо к сицилийскому берегу.

Ветер отогнал эскадру к северу от Лилибея. Корабли пристали к берегу, когда было уже совсем темно. Матросы, гребцы и солдаты соединенными усилиями вытаскивали суда на песчаную отмель. Все кормчие, не раз плававшие в этих местах, в один голос заверили мавретанского стратега, что Лилибей находится не более чем в тридцати олимпийских стадиях от места высадки. Это было не так далеко, и Гомон задумал пройти в город под покровом ночной темноты, пусть даже с боем. Дожидаться рассвета было рискованно. Непогода могла помешать эскадре выйти в море, а противник, обнаружив отряд, непременно напал бы на него, прижал к берегу и уничтожил, имея большой перевес в силах.

Все воины вымокли в морской воде, пока вытаскивали на берег корабли, но осторожный Гомон запретил им разводить костры. Поблизости могли рыскать конные дозоры мятежников.

С сотней человек Гомон пошел на разведку по дороге, которая тянулась вдоль побережья.