Триокала. Исторический роман

Самые зажиточные триокальцы первыми воспользовались разрешением оставить город, и в течение двух последующих дней можно было видеть вереницы повозок, тележек и носилок, сопровождаемых толпами мужчин, женщин и детей, которые двигались по дорогам, ведущим в Аллару, Гераклею и другие соседние города. Никто из восставших не причинял им вреда. Афинион даже приказал Ликорту разделить конницу на десять отрядов, с тем чтобы они охраняли дороги от местных разбойников, действовавших под видом беглых рабов.

– Нужно показать всем сицилийцам, что с нами можно иметь дело, что мы держим свои обещания, – напутствовал он всадников. – Помните, что римляне грозят городам всякими карами за какие-либо сношения с нами. И все же сицилийцы будут, пусть тайно, вести с нами переговоры, если увидят, что мы строго соблюдаем договоренности.

Киликиец уже тогда начал строить свои планы взаимоотношений с сицилийскими городами. В дальнейшем он не стремился к их захвату. Для него важнее было заставить города платить дань или поставлять ему в обмен на хлеб и другую сельскохозяйственную продукцию оружие, одежду и прочие изделия ремесленного производства. Он мечтал о хлебной монополии. Добиваться ее он решил путем повсеместного насаждения сельских коммун, созданных на месте крупных поместий.

В Триокале после ухода из города подавляющего большинства состоятельных людей (это была лишь треть всех свободных горожан) остались одни бедняки, которым некуда было идти. Кое-кто из них даже присоединился к восставшим. Афинион объявил оставленные владельцами усадьбы общей собственностью работавших в них рабов, обложив их десятинным налогом, а брошенные в черте города дома приказал использовать как зернохранилища. Всем воинам он приказал остановиться лагерем в неполной миле от городских стен. Еще раньше он огласил приказ царя Трифона, в котором тот не разрешал солдатам покидать лагерь и становиться на постой в домах жителей городов и деревень.

Тем временем из области Сегесты поступили сообщения о том, что продовольственные отряды города силой захватывают зерно из загородных имений и произошло уже несколько кровавых стычек между ними и охранявшими коммуны вооруженными отрядами повстанцев.

Афинион послал к Сегесте три тысячи воинов во главе с Тевтатом. С остальными тремя тысячами отборных бойцов и отрядом всадников он остался под Триокалой.

Часть четвертая ВРЕМЯ ЗАТИШЬЯ

Глава первая Отступление от Моргантины. – Сальвий Трифон в области паликенов. – Объединение в Триокале

Боевые действия в Сицилии после поражения Нервы под Моргантиной прекратились. Претор с пятью тысячами солдат заперся в Энне и больше не помышлял о продолжении войны, занявшись устройством своих личных дел.

Сальвий Трифон еще в течение двух месяцев осаждал Моргантину, не теряя надежды взять ее до наступления зимы. Численность его армии за это время значительно возросла. Но Сальвий больше был озабочен не ростом численности восставших, а их военной подготовкой. Хотя сам он раньше никогда не бывал на войне, это вовсе не означало, что он плохо разбирался в военных делах. Латинянин умело подбирал командиров, обращая внимание не только на их храбрость и грубую силу, но и на исполнительность. От них он требовал ежедневно выводить воинов на учения даже в ущерб осадным работам.

К исходу метагитниона91 были построены четыре осадные башни с таранами, засыпаны рвы у крепостных стен, изготовлены баллисты, катапульты, винеи и лестницы.

Восставшие испытывали недостаток в лошадях и мулах. Кроме того, несколько захваченных ими стад рогатого скота были съедены в первый же месяц осады. Сальвий, оставив под Моргантиной отряды Френтана и Аминандра, приказал Терамену, Диоксену и Мисагену прочесать со своими воинами территорию вокруг Менена, Имахары, Палики и других мест с целью заготовить необходимое количество провианта и пригнать как можно больше лошадей и скота.

«При этих рекогносцировках, – писал Диодор, – рабы запаслись большим количеством животных, в том числе лошадей, и в короткое время обзавелись более чем двумя тысячами всадников. Пехотинцев у них было не меньше двадцати тысяч, вполне подготовленных благодаря воинским упражнениям».

В начале сентября вернулись Мемнон и Эвгеней со своими двумястами всадниками. Они привезли с собой радостную для всех весть о том, что Афинион безоговорочно признал верховную власть Сальвия Трифона и торжественно снял со своей головы царскую диадему, приказав отнести ее на хранение в храм богини Танит близ Лилибея.

Сальвий призвал Мемнона и Эвгенея к себе, с интересом выслушав их рассказы о состоянии войска Афиниона, о его военачальниках, о ночном переполохе под Лилибеем и захвате восставшими около тридцати мавретанских кораблей. Сообщение о капитуляции Триокалы не произвело на него особого впечатления.

– Я мог бы взять ее еще в июне, но мне рассказывали, что это заурядный городишко с земледельческим населением, – пренебрежительно заметил он.