Триокала. Исторический роман

Задерживаться здесь более одного дня Мемнон не рассчитывал, но все же заказал комнату на ночь в самой дорогой гостинице, расположенной неподалеку от известной всей Сицилии эннейской достопримечательности: это был величественный храм Деметры, перед которым на открытой площадке стояли две громадные статуи – Деметры и Триптолема. В тот же день он пришел в резиденцию претора Сицилии, который вместе с прислугой занимал добрую половину дворца местного олигарха.

Когда Нерве доложили о прибытии Мемнона, он принял его незамедлительно. Разговор между ними длился недолго. Вместо умершего Аристарха распорядителем поставляемого пиратами зерна в Гераклею Нерва тут же назначил военного трибуна Марка Тициния, который после своего освобождения из плена стал самым надежным доверенным лицом претора.

Мемнон попытался выхлопотать у Нервы тессеру92 преторского гонца, которая обеспечила бы ему свободу передвижения по всей Сицилии, но получил категорический отказ. Римский претор не желал оставлять никаких следов своей преступной связи с пиратами.

Александрийцу пришлось самому позаботиться о своей безопасности, перед тем как отправиться в далекое путешествие к восточному побережью. Свирепый указ претора уже обошел всю Сицилию. Энна полнилась слухами о пытках и казнях пойманных беглых рабов в Тиндариде, Навлохе, Абацене и других городах. Чтобы избежать подобной участи, Мемнон решил придать себе вид свободного гражданина вне всяких подозрений. Пояс его был набит драхмами и денариями, и у него была возможность изменить свой облик, преобразившись в богатого путешественника. Ему и раньше приходилось изображать из себя представителя «блистательного сословия», как в Сицилии называли обычно римских всадников или богатых провинциалов. Изысканно одетый, он при появлении в любом городе производил на всех благоприятное впечатление как своей внешностью, так и эллинской обходительностью.

Мемнон не поскупился, истратив на вышитую узорами тунику, щегольские башмаки с позолоченными пряжками, а также на дорогой чепрак и сбрую для своего Селевка около восьми тысяч драхм. Золотой перстень со смарагдом ему подарил на память Афинион, перед тем как они расстались в Триокале. Теперь этот перстень пришелся весьма кстати и хорошо смотрелся на указательном пальце левой руки. Эннейский цирюльник привел в надлежащий порядок его волосы, подвергнув их горячей завивке. Это был последний штрих, который должен был придать внешнему облику беглого гладиатора и пирата достойнейший вид состоятельного молодого человека, почти заправского городского щеголя.

Только после этого Мемнон покинул Энну, решив ехать в Катану старинной дорогой через Ассор, Агирий и Центурипы. Он рассчитал, что расстояние в четыреста тридцать стадиев он преодолеет за неполных два дня.

На полпути между Энной и Ассором Мемнон различил далеко впереди себя движущуюся точку. Он пустил коня во весь опор и через полчаса нагнал всадника, вооруженного мечом и небольшим круглым щитом. Поверх туники на нем был кольчужный панцирь.

Услышав позади себя конский топот, всадник обернулся и на полном ходу развернул коня, всем видом своим показывая, что готов дать решительный отпор любому противнику.

Всадник был уже немолод. На вид ему было лет шестьдесят, и возраст, похоже, давал о себе знать. Путешествие под палящими лучами солнца сильно его разморило. По лицу его струился пот. Он тяжело дышал. Но, судя по широким плечам и мускулистым рукам, незнакомец был очень силен.

Поравнявшись с ним, Мемнон поприветствовал его и назвался ставшим уже привычным для себя именем – Артемидором Лафироном. Он тут же рассказал, что еще в начале года прибыл в Сицилию из Брундизия по своим торговым делам и заодно навестил в Панорме родного дядю, а теперь возвращается в Абрикс, где его ждет молодая жена.

– Дядюшка мой богат и очень стар, – непринужденно сочинял Мемнон свой рассказ. – В Сицилии у него не осталось близких родственников, зато в Греции проживают несколько внучатых племянников, которых он в глаза не видел. Что касается меня, то я приезжаю к нему уже в третий раз. Уж очень мне хочется, чтобы он не обошел меня в своем завещании, – с доверительной улыбкой сообщил он.

Выслушав учтивую речь, всадник немного успокоился, но по лицу его было видно, что он совсем не рад случайному спутнику.

Он заговорил с явной неохотой:

– Мое имя Лонгарен Телемнаст. Еду из Энтеллы в Катану. Там у меня дом, гостиница, которая дает неплохой доход, и превосходное загородное поместье. А в своем имении близ Энтеллы мне больше нечего делать. Усадьба разграблена, а все рабы переметнулись к мятежникам, провалиться им всем в Тартар!

– Ты сказал, что твое имение находится в области Энтеллы? – спросил Мемнон, изображая на лице сочувствие. – Кажется, там действуют шайки Афиниона Киликийца.