Триокала. Исторический роман

В это время Мемнон, делая небольшие переходы с остановками в два-три дня, занимался обучением своих солдат, собирал оружие и посылал конных разведчиков в область Аллары, выжидая, не двинется ли ему навстречу от Триокалы какой-нибудь новый вражеский отряд. Он рассчитывал заманить его в горные теснины и уничтожить, используя выгоды местности.

В двенадцатый день гекатомбейона (27 июля) Мемнон привел свое войско к реке Алларе, остановившись примерно в полутора милях от одноименного города. Он приказал воинам строить лагерь на левом берегу, там, где был найден брод (старый деревянный мост у города больше не существовал, снесенный еще зимой во время бурного паводка). Здесь он намеревался дать отдых бойцам и хорошо приготовиться к встрече с римлянами. Еще раньше он послал на разведку к Триокале двести пятьдесят всадников во главе с Астианаксом, чтобы они вели наблюдение за всеми передвижениями войск противника.

Во вторую половину дня Астианакс вернулся, доложив о приближении римлян. Позднее Мемнону стало известно от пленных, что Лукулл послал против его четырнадцати тысяч воинов шесть римских когорт и почти столько же вспомогательных отрядов союзников под командованием опытных и заслуженных военных трибунов Гая Вентидия и Сервия Клутория. Претор напутствовал трибунов словами о том, что численное превосходство бунтовщиков не будет иметь существенного значения, потому что едва ли половина из всего этого скопища рабов имеет оружие, пригодное в настоящем сражении.

Мемнон, узнав от разведчиков о небольшой численности врага, решил попытать счастья в сражении, встретив римлян на правом берегу Аллары. Его воины перешли реку вброд и построились в боевой порядок.

Римляне показались, когда солнце уже клонилось к закату. Но Мемнон и рассчитывал на то, что до наступления темноты враг не успеет разгромить его недостаточно вооруженное и плохо обученное войско. Он хорошо понимал, что перед ним не наскоро сколоченный отряд с преобладанием в нем сицилийцев и греческих наемников, готовых при первом же яростном натиске противника обратиться в бегство, а вооруженные до зубов римские легионеры и латиняне, не отличавшиеся от римлян ни вооружением, ни выучкой, ни опытом своего участия в былых войнах и сражениях. Поэтому александриец меньше надеялся на решительный успех в битве, чем на то, чтобы продержаться до спасительной ночи, которая должна была разъединить сражающихся, позволив восставшим отойти на левый берег реки и укрыться в своем укрепленном лагере.

Показавшиеся римляне на ходу меняли походный порядок на боевой. Мемнон приказал трубачам трубить наступление. Он находился в центре перед знаменами отборного трехтысячного отряда, с которым прошел победный путь от Скиртеи до Аместрата, Катаны и Леонтин. Восставшие двинулись вперед, оглашая речную долину громовыми кликами. Правым флангом командовал Сатир. Левый фланг александриец поручил Алгальсу. Там же он сосредоточил всю небольшую конницу численностью около четырехсот пятидесяти всадников под командованием Думнорига, Астианакса и Багиена.

Более двадцати тысяч бойцов сошлись в жестоком рукопашном бою. Вопли сражающихся и раненых, лязг оружия доносились до города Аллары, многие жители которой, движимые любопытством, выходили за пределы городских стен и взбирались на окрестные возвышенности, чтобы стать свидетелями невиданного еще здесь кровавого побоища, в котором участвовало такое большое количество воинов.

В первые же минуты сражения стало ясно, насколько римляне превосходят восставших рабов своим вооружением и выучкой. Повстанцы несли по сравнению с ними колоссальные потери, но бились отважно. Исход сражения был неясен почти до наступления темноты. Римляне потеснили восставших и в центре, и особенно на правом фланге, который был прижат к самому берегу реки.

Только на левом фланге восставших обозначился небольшой успех благодаря действиям их конницы, которая держала в большом напряжении пехоту римских союзников. До конца битвы правое крыло союзников ни на шаг не продвинулось вперед. Сражение прекратилось с наступлением темноты. Римляне могли считать себя победителями, так как потеряли убитыми втрое меньше, чем повстанцы.

Мемнон отдал приказ своим поредевшим манипулам отступить обратно за реку и увел их в лагерь. Потери убитыми и ранеными были огромны. По докладам командиров выяснилось, что боеспособных воинов оставалось не более девяти тысяч.

Александриец, лично обойдя все лагерные посты, прилег отдохнуть лишь в полночь. Было еще темно, когда Керат разбудил его и сообщил, что римляне под покровом темноты начали переправляться через реку. Мемнону тут же пришла в голову мысль воспользоваться случаем и напасть на врага во время переправы, пока его силы будут разъединены рекой.

В сущности, оба римских трибуна, несмотря на свой военный опыт, совершили грубую ошибку, рискнув переходить реку в виду неприятеля, хотя они надеялись сделать это скрытно, соблюдая тишину.