Триокала. Исторический роман

Рабы и их сожительницы продемонстрировали верность своему господину. Объяви он их свободными, они впали бы в уныние и скорбь. Свобода означала бы для них горькую нужду, бродяжничество, жалкое существование. Они привыкли к своему справедливому и милостивому господину.

Только Ювентина, а с нею Леена и Акте отказались от путешествия в Италию, решив остаться в Убежище. Ювентина объяснила Гереннию, что боится потерять связь с Сиртом и своим мужем. Поэтому она решила дождаться Сирта, который должен был появиться со дня на день, и вместе с ним решить, что делать дальше.

Из крипты рабы вынесли и погрузили на корабль всю серебряную утварь и самые дорогие ковры. Четырех верховых лошадей и трех мулов Геренний тоже не хотел оставлять. Он поручил их двум рабам, с тем чтобы они своим ходом пригнали их на продажу в Тавромений, где этот товар пользовался хорошим спросом. Сам он рассчитывал прибыть туда на «Дельфине» за два морских перехода.

Утром следующего дня на борт «Дельфина» поднялись все обитатели Убежища, кроме Ювентины, Леены и Акте, которые спустились на берег бухты, чтобы проводить корабль.

Старик Геренний испустил тяжкий вздох и обронил слезу, прощаясь с полюбившимися ему берегами.

Ветер был попутный. Выйдя из бухты, «Дельфин» распустил парус и взял курс на север…

* * *

Похищение пиратами зятя и дочери Марка Антония очень скоро стало достоянием гласности, а сами они, особенно претор, стали предметом насмешек их недоброжелателей в Риме.

Хотя Антоний постарался сохранить случившееся в тайне, слух об этом скоро распространился в Мизенах и особенно в Байях, где весной и летом собирался весь цвет римской аристократии, после чего быстро докатился до Рима. По этому поводу на первой же плебейской сходке народные трибуны потратили немало слов уничтожающей критики в адрес Антония и затеваемой им морской экспедиции. В народе говорили, что пленение пиратами дочери самого претора является дурным предзнаменованием и не предвещает участникам похода ничего хорошего.

Марк Скавр Младший одновременно с освобождением из пиратского плена получил из рук Гратидия пространное послание от тестя, в котором тот сурово порицал его за сумасбродство, едва не погубившее один из лучших боевых кораблей Мизенского флота, и составил специально для него длинный перечень его обязанностей, ко всему добавив множество наставлений нравоучительного характера. Скавр отослал Антонию покаянное письмо, просил ничего не сообщать отцу о своем проступке и обещал впредь служить с образцовым рвением.

Антония и Эмилия больше слышать не хотели о продолжении путешествия. Но в Мессане им пришлось задержаться дольше, чем они рассчитывали. Они просили Скавра немедленно отвезти их под охраной боевых кораблей в Байи, но Скавр повел себя с поистине мужской твердостью, заявив, что не желает больше ставить под угрозу свою репутацию, и так уже сильно подмоченную в угоду женским капризам. Он заявил, что сначала выполнит боевой приказ Гратидия, а потом уж позаботится об их переправе в Италию и Рим.

Обеим путешественницам пришлось смириться. Они согласились остаться в Мессане и дожидаться там возвращения Скавра.

На следующий день после того, как Гратидий отправился по своим делам в Сиракузы, Скавр вывел из мессанской гавани шесть легких кораблей, двинувшись с ними на юг вдоль восточного берега острова. Корабли с хорошей скоростью в первый же день преодолели расстояние в шестьдесят миль. Незадолго до заката эскадра была на подходе к Катане. Во время плавания на побережье не было замечено ничего подозрительного. Корабли шли мимо безлюдных берегов, которые хорошо просматривались до подножий ближайших холмов. Только на значительном удалении от моря разбросаны были небольшие виллы и расчищенные под огороды участки земли.

Скавру этот поиск каких-либо обжитых мест на побережье начинал казаться пустой затеей.

Командир передового дикрота, на котором находился Скавр, заинтересовал его бухтой Улисса, рассказав ему, что именно здесь когда-то высадился на сицилийский берег знаменитый герой Троянской войны.

– Обычно моряки не заходят в нее, потому что отсюда до гавани Катаны всего около трех миль, – добавил наварх.

– Зато неплохая стоянка для кораблей пиратов, – заметил стоявший рядом центурион.

– В самом деле, – оживившись, сказал Скавр. – За этим высоким берегом вполне может оказаться какое-нибудь пиратское гнездо.

По его приказу сигнальщики на дикроте замахали флажками, приказывая остальным кораблям убрать паруса и присоединиться к передовому дикроту, повернувшему к бухте.

Дикрот вошел в бухту и пристал носом к песчаному берегу. Гребцы втянули на палубу свои весла. Находившиеся на корабле пятнадцать легионеров сошли на берег и стали подниматься вверх по малозаметной тропинке, извивавшейся между скал.

Глазам Скавра, взобравшегося следом за ними на край обрыва, предстала утопавшая в зелени виноградников усадьба. Каменная ограда ее была невысокой, но подступиться к ней мешали густо разросшиеся кусты розмарина. С моря усадьбу не было видно, потому что находилась она в глубокой долине…