Триокала. Исторический роман

– Ничего не бойтесь, – храбрилась она. – Вы заметили, как эта девушка… кажется, она сестра Скавра… как она трясется за молодого Фонтея Капитона?.. Похоже, она очень неравнодушна к нему. От Скавра, этого слизня, можно ожидать чего угодно – уж больно он подвержен влиянию жены и ее капризам. Но его сестра будет стараться, чтобы ни один волосок с нас не упал…

Ювентина не ошиблась. Эмилия, сестра Скавра, на следующий же день навестила пленниц, угостив их фруктами и вином. Это был добрый знак. Эмилии удалось разговорить Ювентину, которая, помимо всего прочего, поведала римлянке, что ее муж – человек достойный, и если сами римляне не пойдут на коварный обман, все устроится как нельзя лучше.

Скавр в течение нескольких дней был занят скучными и утомительными для него обязанностями следователя, которые поручил ему Марк Гратидий. С двумя своими помощниками, бывшими триумвирами по уголовным делам в Риме, он допрашивал в застенках задержанных беглых рабов. Их набралось не менее восьмидесяти, и все они признавали себя виновными лишь в самовольных отлучках из имений своих господ, но отнюдь не в побеге с целью уйти к мятежникам. Двоих из них Скавр приговорил к распятию на крестах, так как они прикинулись, что «забыли» имена своих господ. Всех остальных он велел заковать в оковы и заклеймить109, перед тем как отослать их господам.

В один из этих дней Скавр закончил расследование позднее обычного, за три часа до заката. Двух своих рабов он отослал на конный двор запрягать колесницу, а сам немного задержался, чтобы помочь писцам разобраться с протоколами110.

Из северного угла города, где находилась мессанская тюрьма, молодой патриций отправился к западным въездным воротам, обращенным к Халкидской горе. Там под присмотром раба на конном дворе его ждала легкая колесница, запряженная двумя лошадьми. Она принадлежала проагору Мессаны, который любезно предоставил ее Скавру как сыну принцепса сената. Теперь Скавр мог свободное от службы время проводить в обществе жены и сестры в загородном имении проагора, где поселились обе женщины. Оттуда до города было всего четверть часа езды на колеснице.

Проагор Мессаны с наступлением весны только тем и занимался, что устраивал на постой римских должностных лиц, прибывавших в город. Это было первейшей его обязанностью. Не только сам проагор, но и члены городского совета, забросив все другие дела, осаждали богатых граждан города просьбами предоставить жилье то квестору, то распорядителю зерновых поступлений от налогов, то налоговому откупщику или просто очень влиятельному человеку сенаторского звания, находящемуся в свободном легатстве111.

В этом году проагору и членам совета хлопот поприбавилось. Прежде всего, глава города получил письмо от претора Марка Антония, который предупредил его, что Мезенский флот, над которым он принял командование, не позднее мая остановится в гавани Мессаны на неопределенное время. Вместе с этим уведомлением претор прислал ему список всех своих легатов, навархов, проратов и центурионов, которых в первую очередь необходимо было обеспечить квартирами в пределах города.

Узнав, что в Мессану прибыл сын принцепса сената с женой и сестрой, проагор, не долго думая, предоставил в полное их распоряжение свой собственный дом в городе, а также роскошную загородную виллу, находившуюся в живописной местности у Халкидской горы. Антония и Эмилия были в восторге от этой виллы, представлявшей собой настоящий царский дворец. Такого они не видели в Риме, где слишком кричащая роскошь могла вызвать строгое порицание цензоров и даже денежный штраф. Самые богатые римские сенаторы старались особенно не выделяться из числа других состоятельных граждан. Был случай, когда одного из консуляров за приобретение слишком дорогого сервиза цензоры исключили из сената.

Когда Скавр вышел из городских ворот, он обратил внимание на только что прибывшего всадника, который спешился возле конного двора. Это был загорелый молодой человек в красном солдатском плаще и в солдатских башмаках. Только окаймленная сильно выцветшим плебейским пурпуром112 туника выдавала в нем римлянина из сословия всадников.

Скавр с трудом узнал в загорелом и запыленном приезжем Целия Антипатра, своего друга. Он с криком радости бросился ему навстречу.

Друзья обнялись и расцеловались.

– Едва узнал тебя! – смеясь, воскликнул Скавр. – О, где тот щеголь, к которому мы все так привыкли в Риме!

– Некогда и незачем мне следить за своей внешностью, – с горькой усмешкой отвечал Антипатр. – Уже год, как я не видел вокруг себя приличных людей, красивых и нарядных женщин – одна грубая солдатня, пот, пыль, грязь, кровь и трупы. Если бы ты знал, что я пережил на этом проклятом острове!.. Теперь домой, домой! К родным ларам и пенатам! Поскорей бы увидеть Счастливую гавань Остии! Оттуда я пешком готов идти до самого Рима.

– Последнее твое письмо я получил в январе, – вспомнил Скавр. – Ты писал, что вынужден остаться служить под командованием претора Сервилия…