Триокала. Исторический роман

– Да, она добра, – согласилась Ювентина. – Не то, что эта фурия Антония. Но даже Эмилия не стала бы нас так обхаживать, если бы не этот юноша из знатной семьи, который оказался у наших в плену. Нетрудно догадаться, что она влюблена в него… Странно, что братец ее вчера ни разу не показался, хотя обычно наведывался в лагерь на своей колеснице.

– И что бы это могло значить? – спросила Акте.

– Я уверена, что сегодня римляне повезут нас к месту обмена…

– А ну, хватит болтать! – строго прикрикнул на пленниц центурион.

Он жестом приказал девушкам следовать за ним к каменному причалу, у которого покачивался на волнах двухпалубный корабль.

Это была бирема с двумя рядами весел у каждого борта. Ювентина, окинув внимательным взглядом стоявшие рядом с биремой легкие беспалубные дикроты, заполненные солдатами, определила, что в предстоящем походе примут участие по меньшей мере пять кораблей.

На верхней палубе биремы прогуливался преторский легат Марк Гратидий. Лицо его было сердито и озабочено. Он то и дело поглядывал на небо, покрытое клоками серых облаков…

Один раз Гратидий пришел к девушкам в лагерь, учинив Ювентине и Акте строгий допрос, особенно Ювентине, которую Марк Скавр охарактеризовал как самую дерзкую и опасную из всех трех пособниц пиратов. Эта белокурая красавица, любовница бывшего гладиатора, пирата и одного из главных вождей триокальских мятежников, должна была очень много знать.

Марк Гратидий не был коренным римлянином. Он родился в Арпине, родине Гая Мария. Считалось, что город этот основали вольски. Но это были времена, ускользающие от исторического наблюдения. По более достоверным сведениям, Арпин долгое время принадлежал самнитам. Римское гражданство жители этого города получили за восемьдесят шесть лет до описываемых событий. С тех пор многие из них пытались достигнуть государственных должностей в Риме, но только Марию удалось подняться до претора, а затем стать консулом. Марк Гратидий в родном городе был первым судебным оратором и законоведом, но в Риме его таланты не были замечены, и он вынужден был довольствоваться малопочетной должностью триумвира по уголовным делам. Марк Антоний предложил ему принять участие в походе в качестве одного из легатов, и Гратидий согласился. Ему как воздух нужны были военные подвиги, положительные рекомендации командующих армиями или флотоводцев. Это должно было открыть ему, как и Марию, путь к высшим должностям114.

Во время допроса Ювентина вела себя с достоиством, давая понять римскому легату, что не боится его. Акте же заплакала, когда Гратидий стал угрожать ей пытками. Бедняжка Леена, глядя на плачущую Акте, тоже не удержалась от слез. После этого раздраженный Гратидий, махнув рукой, прекратил допрос и ушел, пообещав негодницам в следующий раз устроить хорошую порку…

Центурион Афраний, оставив пленниц и охранявших их солдат на причале, прошел по сходням на корабль и поднялся на верхнюю палубу. Он подошел к Гратидию и что-то сказал ему, показывая рукой в сторону девушек.

И тогда до них долетел резкий голос легата:

– В трюм их! Нечего с ними церемониться!

Солдаты привели пленниц в носовую часть корабля. Матросы открыли вход в трюм, и Ювентина первой сошла вниз по дощатым ступеням лестницы. За нею молча спустились Леена и Акте.

Матросы с грохотом закрыли вход в трюм тяжелым деревянным щитом, и там стало темно. Под ногами хлюпала вода. Было холодно, пахло сыростью и гнилью. Потолок в трюме был так низок, что пленницы передвигались в нем, низко нагнув головы и спотыкаясь на каждом шагу о поперечные брусья, крепившие днище корабля. Они осторожно пробрались в угол трюма, находившегося под кастерием. Здесь было немного посуше.

– Не унывайте, милые, – бодрым тоном говорила Ювентина. – Сердцем чувствую, все идет к лучшему. Потерпите немножко.

– Ты такая храбрая, Ювентиночка, – прошептала Акте. – С тобою не так страшно.

Втроем они уселись на поперечный брус под самым кастерием и тесно прижались друг к другу, чтобы было теплее.

Стараясь отвлечь девушек от печальных мыслей, Ювентина стала рассказывать им о том, что сообщил ей галл Думнориг во время встречи с ней в Убежище.

– Лукулл оставил провинцию своему преемнику в том же состоянии, в каком ее принял. Триокала стоит непобежденная. Говорят, Сальвий Трифон тяжело болен. Но с такими мужественными и способными людьми, как Афинион и Мемнон, дело рабов не пропадет. Новый римский претор потерпел сокрушительное поражение и с остатками своего войска бежал в Сиракузы. А от себя я вот что вам скажу. Видели вы, сколько кораблей пригнали римляне в Сикульский пролив? Видимо, они боятся, как бы восставшие не переправились в Италию…

– Неужели они отважатся угрожать самому Риму? – робко спросила Акте.

– Не в одиночку, разумеется, – сказала Ювентина. – В Триокале рассчитывают на кимвров, которые этим летом должны перейти Альпы. Вот тогда и наши поведут наступление на Рим с юга Италии…