Триокала. Исторический роман

В западных областях киликийцу удалось установить полную монополию на хлеб. Созданные им сельские коммуны частью отвозили собранное зерно в Триокалу, Мотию и другие укрепленные места, весь остальной хлеб через посредников продавался городам за звонкую монету или обменивался на различные товары. Посредниками выступали смелые и предприимчивые купцы, готовые на все ради наживы. Среди них особенно успешно действовал Пангей. В Триокале он теперь был своим человеком и появлялся там, когда хотел, имея в качестве покровителя самого Афиниона. Получая зерно из хранилищ в Триокале, он вез его в города и там или обменивал на оружие, или продавал, причем немалую часть вырученных денег оставлял себе. Он так разбогател, что занялся ростовщичеством, ссужая большие суммы жителям Гераклеи, Селинунта и некоторых других приморских городов под высокие проценты. Его корабль постоянно курсировал вдоль всего южного побережья острова.

Таким образом, осаждая города, Афинион по-прежнему требовал от них не капитуляции, а поставок оружия, одежды и обуви для своих солдат в обмен на хлеб. Не отказывался он и от денег. Они ему нужны были в основном для выплаты жалованья своим воинам, а иногда и на подкуп должностных лиц в городах. К захвату городов он не стремился. Как и покойный Сальвий Трифон, он придерживался мнения, что пребывание воинов в городах поведет за собой разложение армии и утрату ею боевого духа. Этим второе сицилийское восстание рабов отличалось от руководимого Эвноем-Антиохом первого восстания, носившего в основном оборонительный характер, потому что такие крупные города, как Энна, Агригент, Моргантина, Тавромений, находившиеся в руках восставших, римляне держали в постоянной осаде и брали их жестоким измором. Афинион же, кроме Триокалы, ограничился захватом лишь двух приморских городов – Мотии и Катаны, где стояли его гарнизоны. Аллара, после того как восставшие взяли ее приступом, полностью обезлюдела.

В Мотии, как и прежде, начальствовал ахеец Скопад с тремя тысячами воинов, а в Катане находился четырехтысячный отряд самнита Лукцея, которому еще Мемнон в минувшем году поручил во что бы то ни стало удерживать город. Лукцей восстановил разрушенную часть стены, превратив город в сильную крепость, недоступную как с суши, так и с моря, потому что в катанской гавани уже сосредоточилось около шестидесяти боевых кораблей, приведенных туда Катреем. Родосцу удалось захватить в нескольких сицилийских гаванях одну квадрирему, шесть трирем и два десятка легких кораблей. С такими силами он рассчитывал нанести поражение римским кораблям, охранявшим Сикульский пролив.

Во второй половине таргелиона (в первой половине июня) вернулся из критского похода Мемнон с частью своих добровольцев. Их было двести пятьдесят шесть человек. Остальные, не считая сорока восьми раненых, оставленных на Крите, погибли в морском сражении у Холодного мыса.

В Кидонии Мемнон при содействии своего друга Филодема нанял пять кораблей, условившись с судовладельцами, что он и его товарищи будут доставлены в Сицилию. Филодем, получив от Мемнона большую сумму денег, предоставил свою загородную усадьбу Сирту на правах аренды. В усадьбе были размещены все раненые. Для лечения и ухода за ними Мемнон нанял врачей и сиделок. На прощанье он дал клятву всем раненым, что всегда будет помнить о них.

Ювентина простилась с Лееной и Акте, которые решили остаться на Крите вместе с Сиртом и Астианаксом. Последний перенес операцию, сделанную ему опытным кидонийским хирургом, который сшил ему раны и заверил, что отныне его жизнь вне опасности.

Филодем, как и обещал, все устроил наилучшим образом: в течение немногих дней им были наняты пять надежных кораблей, на которых кормчими были сами судовладельцы, опытные моряки; они охотно взялись переправить в Сицилию Мемнона и всех его людей. Александриец очень щедро им заплатил. Оставшиеся после всех трат деньги Мемнон до последнего денария передал Сирту и обещал при первой же возможности прислать еще.

Кидонийские корабли после пятидневного плавания высадили александрийца и его товарищей в катанской гавани. На этом их критская одиссея закончилась. В Катане Мемнон провел три дня. Узнав от Лукцея, что под Энной стоит войско Афиниона, первый стратег повел туда свой маленький отряд.

Апроний с восемьюдесятью гребцами и матросами остался в Катане, приступив к починке своего дикрота, который за время почти двухмесячного плавания находился в плачевном состоянии. Отважный моряк рассчитывал привести судно в порядок и присоединиться к эскадре Катрея.

Отряд Мемнона прибыл в лагерь под Энной в один из первых дней гекатомбейона. Здесь он и все участники критского похода с большими почестями были встречены Афинионом и всем его десятитысячным войском, расположившимся громадным лагерем в живописной местности неподалеку от прекрасного озера Пергос, посвященного Деметре и Персефоне.

В честь возвращения первого стратега Афинион отменил на три дня все военные занятия и послал благодарственные дары во все храмы, находившиеся вокруг Энны.