Триокала. Исторический роман

– Война закончилась нашим поражением. Триокала обречена. Там всех нас ждут лишения, голод и смерть. Мемнон тяжело ранен. Он сражался, как подобает великому воину, с самого начала и до конца сражения. Он сделал все, что мог, предводительствуя войском. Я решила вместе с ним покинуть Сицилию. Корабль ждет нас в Термах. Владелец корабля обещает доставить всех нас на Крит. Места на нем хватит всем. На Крите мы найдем приют в загородном поместье близ Кидонии. Вы уже знаете, что там живут в коммунистической колонии наши братья. Решайте!

Никто не захотел возвращаться в Триокалу. Только Осторий попросил отпустить его.

– Что мне делать на Крите? Пусть я пасынок Рима, но жить и умереть хочу только в нем.

Ювентина сурово отказала:

– Молчи, старик. Я не могу оставить Мемнона без помощи такого опытного врача, как ты. Если нам удастся благополучно добраться до Крита, у тебя будет возможность вернуться в Италию… Обещаю тебе это. Только зачем тебе возвращаться в Рим и доживать там век в нищете и одиночестве?..

Осторий вместо ответа только вздохнул.

Маленький отряд покинул рощу. Всадники, спешившись, вели коней в поводу следом за носилками, на которых лежал недвижимый Мемнон, прикрытый плащом. Носилки несли четыре воина.

Еще до наступления темноты отряд вышел на дорогу, которая вела к Термам Селинунта.

В это время раненый застонал и пришел в себя.

– Опустите носилки! – приказала Ювентина.

– Где я? – слабым голосом произнес Мемнон.

– Я с тобой, родной мой. Ты в безопасности, – ласково сказала Ювентина.

– Ювентина!.. Это ты?.. Я плохо вижу тебя… Мы разбиты?

– Не волнуйся, милый. Тебе нужен покой…

– Не могу вспомнить… сражение… мы были окружены…

– Теперь все это позади. С тобой друзья. Мы идем в Термы Селинунта. С нами Осторий, врач. Он говорит, что раны твои неопасны…

– Скажи…

– Береги силы… не задавай вопросов. Я сама тебе после обо всем расскажу. В Термах нас ждет корабль. Когда-то, помнишь, ты обещал увезти меня на Крит, в Кидонию. Мы вместе об этом мечтали. Теперь не ты, а я отвезу тебя туда… Потерпи, дорогой.

Но Мемнон уже не слышал ее, снова впав в забытье.

Еще не погасли звезды, когда отряд добрался до Терм Селинунта и прошел по улицам спящего городка к одному из причалов, у которого покачивалась на волнах «Кибела», двухпалубный корабль Пангея.

По прибытии Ювентины и ее спутников матросы и гребцы, подгоняемые зычными возгласами кормчего, засновали по обеим палубам, готовясь к дальнему плаванию. Носилки с раненым Мемноном отнесли на верхнюю палубу. Осторожный Пангей, как только Амадок коротко поведал ему о поражении восставших под Алларой, не стал дожидаться рассвета и приказал кормчему как можно скорее выходить в море. Он словно предчувствовал опасность, и, как оказалось, не напрасно.

Никто из беглецов не мог предположить, что освобожденный из плена сенатор Рубеллий Гемин еще на правом берегу Аллары сообщит центуриону, уводившему освобожденных пленников в римский лагерь, что узнал в раненом Мемнона, главного предводителя мятежников, когда его проносили мимо него на носилках.

Это сообщение поразило центуриона.

– Ты не ошибся? – вскричал он, остановившись.

– Я почти год был в плену, видел этого варвара несколько раз и хорошо его запомнил…

– Ну нет! От меня он не уйдет, – со странным блеском в глазах произнес центурион. – Сколько миль отсюда до Триокалы? – быстро спросил он, обратившись к сенатору.

– Не меньше четырех… Но что ты задумал?

– Всего четыре мили! Ах, маловато! Они успеют дойти до своей крепости. Но все же я постараюсь догнать и перебить всю эту сволочь…

– С десятью легионерами? – удивился Рубеллий Гемин. – Но их четырнадцать человек, все конные и хорошо вооружены.

Но центурион уже не слушал сенатора.

– Ну-ка, Апустий, – обратился он к одному из легионеров, – помоги мне снять латы.

С помощью солдата центурион быстро освободился от доспехов и остался в одной тунике.

– Если побегу налегке, то успею быстро добраться до лагеря и собрать турму всадников, – пробурчал он, снимая с головы шлем и передавая его Апустию.

– Но мост сожжен, – с сомнением произнес один из легионеров. – Как ты переправишь всадников через реку?

– Пустое, – пренебрежительно махнул рукой центурион. – Если я посулю им по сотне денариев каждому, они не будут долго раздумывать, перед тем как переплыть реку вместе с лошадьми… Побереги мои доспехи, Апустий!

– Я должен тебя предупредить, – сказал сенатор.

– О чем?

– В Триокале я случайно услышал разговор этой женщины с одним из мятежников. Они говорили по-гречески, но я неплохо знаю этот язык…

– И о чем же они говорили? – с нетерпением спросил центурион.

– Из их разговора я понял, что они не собираются возвращаться в Триокалу. Собеседник этой женщины убеждал ее идти в Термы Селинунта. Там, по его словам, их ждет корабль. Женщина ответила согласием…

– Вот оно что! Тем лучше, – обрадовался центурион. – Тогда я успею их нагнать, клянусь самим Юпитером! – и со всех ног помчался к реке.

– Какая прыть! – воскликнул один из солдат. – Меркурий, вестник богов, и тот позавидовал бы!