Триокала. Исторический роман

Мемнон взял из рук солдата табличку, пробежал ее глазами и нашел в ней среди двух десятков имен разыскиваемых беглых рабов с кратким описанием их внешнего вида знакомые имена Сальвия и Терамена. Приметы их были даны довольно точно.

– Нет, ни одно из этих имен мне незнакомо, – сказал Мемнон, покачав головой и возвратив солдату табличку.

– Если встретишь какого-нибудь подозрительного, обязательно сообщи о нем солдатам ближайшего поста.

– А много ли таких постов?

– Они находятся на всех четырех больших дорогах. Кроме того, всю гераклейскую округу ежедневно прочесывают многочисленные дозоры.

Пожелав солдату успехов в службе, Мемнон перешел мост и через полчаса быстрой ходьбы добрался до усадьбы Серапиона.

Ворота усадьбы были закрыты.

На стук сначала откликнулся привратник, раб-фракиец, который отказался впустить незнакомого человека без разрешения управителя имения. Потом пришел управитель, оказавшийся таким же негостеприимным, как и привратник.

– Хочешь повидать Эргамена? – спросил управитель с подозрением в голосе. – Зачем он тебе?

– Видишь ли, я недавно вернулся из Рима, куда меня месяц назад послал мой господин и патрон Публий Клодий, сосед твоего господина, – начал сочинять Мемнон. – В Риме живет родной брат Эргамена, хороший мой знакомый… он, как и я, недавно стал отпущенником. Я передал ему привет от брата и привез от него кузнецу несколько золотых монет в подарок.

– Вот как! У Эргамена есть брат в Риме? – удивился виллик, открывая ворота. – Не знал я раньше… Хорошо! Иди вот по этой дорожке. Она приведет тебя прямо к кузнице… И скажи Эргамену, пусть вечером зайдет ко мне и получит срочное задание, – чуть помедлив, добавил он.

Мемнон пошел по указанной ему дорожке, убитой щебнем и галькой. Вскоре он добрался до убогого строения с двускатной крышей. Это и была кузница…

* * *

Эргамен, мрачного вида человек лет пятидесяти, наотрез отказался отвечать на какие бы то ни было вопросы, связанные с Сальвием, процедив сквозь зубы, что он не имеет ничего общего с этим бунтовщиком, из-за которого пострадали ни в чем не повинные люди. Во время разговора он почти не смотрел на александрийца, усердно раздувая мехом угли на очаге.

Кузнец явно не доверял нежданному гостю.

– Послушай, Эргамен, – сдержанно сказал Мемнон. – Сальвий ведь неспроста посоветовал мне, чтобы я обратился именно к тебе, а не к кому-нибудь другому. Поэтому я говорю с тобой совершенно откровенно и не боюсь, что ты донесешь на меня. Сальвий должен был подробно рассказать тебе обо мне. Итак, повторяю, мое имя Мемнон, и я прибыл по очень важному делу. Разве он не назвал тебе моего имени? Не сообщил, что я беглый гладиатор из Рима?

– Беглый гладиатор? Этого мне еще не хватало! Ничего не хочу больше слышать… и Сальвия твоего давно уже нет в имении, – с неплохо разыгранной злостью отвечал кузнец. – Старый мерзавец! Сначала подговаривал рабов против господина, а потом сбежал куда-то.

– Я знаю, что Сальвий, Терамен и их друзья скрываются на Каприонской горе, – терпеливо продолжал Мемнон. – Но я могу найти туда дорогу только с твоей помощью.

– Какое у тебя дело к Сальвию? – как бы смягчившись, спросил кузнец.

– Разве он ничего не говорил тебе?

– Я хочу это услышать от тебя! – вновь ожесточился кузнец.

– Хорошо. Я доставил с Крита оружие, которое обещал Варию и Сальвию. Этого достаточно, надеюсь?

Кузнец насупился.

– Так вот что вы затеяли! Сбиваете народ с толку! Мало вам тех, что поплатились жизнью за чужое безумие…

– Разразят тебя все громы и молнии Зевса Диктейского! – не выдержав, рассердился Мемнон. – Ты долго еще будешь ломать передо мной комедию?

– Быть излишне доверчивым, когда людей хватают по малейшему подозрению, согласись, неразумно, – вдруг сменил Эргамен враждебный тон на вполне дружелюбный. – Честно говоря, я не таким тебя представлял. Сальвий сказал мне, что придет беглый гладиатор, герой восстания Минуция. А тут является прилично одетый юноша с речью образованного эллина и…

– Ты должен мне помочь встретиться с Сальвием, – нетерпеливо прервал Мемнон кузнеца.

– В этом нет необходимости. Я приведу к тебе человека, и ты покажешь ему место, где спрятано оружие.

– Но ты понимаешь, что это должен быть очень надежный человек.

– Здесь много верных людей. Проклятый Серапион довел всех до такого отчаяния, что у многих чешутся руки, чтобы поскорее взяться за топоры и косы. Недавно по его приказу моего сына едва не засекли до смерти. А тут еще этот Клодий, римлянин, да поглотит Тартар его душу, нагрянул с солдатами из Гераклеи и от имени претора стал истязать рабов раскаленным железом, чтобы выведать что-нибудь о заговоре. Пятерых приказал распять. Подлый негодяй! Своих рабов он не трогал, а чужих ему было не жалко…

Последние слова сириец проговорил с ненавистью, исказившей его лицо.