Трёхочковый в сердце

За дверью прозвучала сирена, первая половина закончилась. Ребята влетели в раздевалку обступая Ника, кто-то морщился, некоторые пытались поддержать, но безразличных не осталось. Тренер вошла последней. Все тут же замолчали.

– Что по счёту? – их доктор всегда действовал в интересах команды.

– Минус тринадцать. Играть сможет? – почему-то мама не смотрела на Ника, спрашивая врача.

– Нет, а надо?

– Сам не видишь! – Тренер с трудом сдерживала самообладание, проигрывая во внутреннем противостоянии матери. – Ник ты как?

– Вколите обезболивающие, замотайте палец, и я буду играть!

– Экий ты пионер, не поможет, я уже об этом думал. – доктор обрезал любую надежду на его участие.

– Почему? – после секундного обдумывания спросила тренер.

– Переломилась ногтевая пластина, разрезав ему палец. Если обезболивать то только локально, но с таким кровотечением, лекарство выветрится быстрее чем подействует. Сначала нужно достать осколок, за тем убрать оставшийся обрубок ногтя, потом зашить и только после всего этого обезболить, укол подействует в течении десяти минут, тогда он сможет встать на ноги. – врач доступно обрисовал необходимые действия, в раздевалке повисло молчание.

– Вы можете это сделать сейчас? – Ник спрашивал, потому что решение было только за ним.

– А смысл, игра закончится прежде чем ты завяжешь петельки на кроссовках. – док с интересом смотрел на юного пациента, ожидая ответного хода.

– Колите обезболивающее, ещё десять минут перерыва, если не больше, оно успеет подействовать к началу третьего тайма.

– Тоже мне герой, ты вообще меня слушал?! Из-за торчащего в пальце ногтя и кровотечения, оно не возьмётся. – врач был непреклонен.

– Колите, и оставшиеся десять минут режьте, доставайте всё что нужно и зашивайте, вам хватит времени. – Ник схватил его за руку глядя в глаза.

– Малыш, это ОЧЕНЬ БОЛЬНО.

– Я знаю, ребята меня подержат, действуйте.

– Ник, нет! Угомонись. – Мама положила ему руку на плечо, отговаривая.

– Если сейчас вы тренер, лучше готовьте команду к игре, а если мама, то вам лучше не смотреть. – к сожалению, порой только жестокость способна переубедить самых близких, Ник хорошо это усвоил уже в то время.

– Лёша, Костя и Ваня, будете держать Ника, остальные на выход, Док, у вас пятнадцать минут. – Тренер вышла из раздевалки, раздав последние указания.

Их осталось пятеро, и времени было всё меньше. Пока игроки покидали комнату, доктор готовил все необходимые материалы. Скальпель, перчатки, шприцы, нитки, перекись, ватные тампоны. Он быстро обрисовал, как нужно будет держать Ника чтобы тот не вырвался, усугубив ситуацию. Как только пациента зафиксировали, врач произвёл укол. Первую дозу ввели аккурат в место разлома ногтя. Ник не должен был смотреть, но чтобы минимизировать собственные содрогания , старался не отрываться от происходящего. Игла вошла под остатки ногтевой пластины, возле места разреза и торчащего осколка. Тонкий маленький стержень заставил Ника шипеть от боли, словно его палец только что переехала гусеница танка, а не впился маленький комарик. Давление создаваемое проникающим внутрь лекарством, разрывало набухающий палец изнутри. Он старался не кричать, сжимая крошащиеся зубы, дыхание прерывалось, пот снова выступил по всему телу. Вторую часть укола ему сделали куда-то в подушечку пальца, на фоне предыдущего, Ник почти ничего не почувствовал.

– Терпи, дальше будет хуже. Внимательно парни, сейчас держите крепче делаю надрез! – сложно было разобрать подбадривает его доктор или утешает, но среагировав на реплику, Ник отвлёкся.

Через линию, проведённую скальпелем, проступили первые капли крови. Потом врач рывком достал выступающий осколок. И тут Ник заорал. Из него никогда ничего не выдёргивали, не вырезали аппендицит, он даже заусенцы сам подстригал. Пытаясь дышать, как роженица при схватках, стараясь не двигаться, ему необходимо было терпеть. Затем, доктор парой отточенных движений рассёк палец по краям. Ник понимал, что должно быть больно, но мог только облегчённо вздыхать, в сравнении с вытянутым осколком, это было успокаивающим поглаживанием. Когда врач начал пинцетом тащить остатки ногтя, он потерял зрение. Боль была настолько острой и продолжительной, что от её переизбытка, ему застлало глаза какой-то пеленой. Ник рычанием сдерживал крик, впиваясь руками в обивку массажного стола, он испытывал такое напряжение, что сосуды в ноздрях лопнули, открывая кровотечение не только из пальца, но и носа. Перед тем как зашивать, доктор облил всё перекисью, её обжигающая прохлада была словно холодное полотенце, для трясущегося в агонии. Самое трудное было позади, но Нику становилось тошно от представленного зрелища. Почему-то казалось, что его палец это вскрытый в морге труп, напичкав который, безумный учёный перекроив всё ужасающими швами, воскресит Франкенштейна. И сейчас, стягивая куски плоти маленькими стежками, док лишь воплощал жуткую картину. Ник дотерпел, ему вводили третью часть укола, что сейчас вызывало только облегчение, врач обрабатывал палец йодом, накладывая марлевую повязку.