Трёхочковый в сердце

Ребята поспешили в зал, откуда доносили звуки продолжившейся игры. Боль уходила, физически он её не ощущал, словно искорёженного пальца там и нет вовсе. Но в его голове она плотно засела, паскудным напоминанием пережитого. Ту игру они выиграли, переведя матч в дополнительное время, сровняв счёт на последних секундах четвёртой четверти. Но Ник больше никогда не вспоминал, как забил решающие броски, как воодушевил команду собственным терпением и решимостью. Только преследующие его по ночам кошмары, заставляющие дёргаться во сне, в почти реальном осязании ковыряющегося в ноге скальпеля. Пелена боли застилающая и отрывающая тебя от собственного сознания, возвращалась каждый раз фантомной вспышкой, напоминая, что из тягот судьбы мы выносим шрамы, а не знамёна поверженных трудностей.

…

Ник не мог открыть глаза, что-то лежало на веках, в горле пересохло, вот только рот он тоже не мог открыть. Пытаясь сосредоточиться, ему удалось понять, что он весь обмотан бинтами, как мумия. Напрасные потуги пошевелится – ни к чему не привели, руки и ноги отказывались двигаться, а тело нестерпимо болело каждой надорванной мышцей. Спать не хотелось, но Ник чувствовал себя избитым и измотанным, как-будто отбивался от банды хулиганов накануне. На грани восприятия он услышал робкое движение в стороне от себя. Кто-то аккуратно раздвинув бинты, просунул ему питьевую трубочку в рот.

– Попейте, у вас обезвоживание, скоро придёт медсестра, снимет повязки, тогда и поговорим, хорошо? Кивните, если понимаете меня. – голос звучал на английском, с небольшим акцентом, и сильно резонируя каждым звуком, в его чугунной голове, но Ник всё понял. Он мотнул бинтовым тюрбаном, в подобии кивка. – Вот и отлично, полежите немного я схожу за санитаром.

Голос удалился, покинув помещение. Не стоило делать скоропалительные выводы, но из очевидного – он жив, значит их спасли, а там где медсёстры, есть и врачи, значит это какая-нибудь курортная клиника. Пока всё неплохо, выяснить бы почему его замотали с ног до головы как откинувшегося фараона, и жизнь наладится. Ник гнал прочь мысли о судьбе Киры, вряд ли с ней случилось непоправимое, раз уж он выкарабкался, но стоило, хоть на мгновение, на них задержаться, как в груди разливалась жгучая ненависть.

Спустя минут десять в его палату снова зашли. Их было двое, переговаривались на французском, так что Нику было не понять. Чьи-то маленькие руки, по-видимому женские, бережно приподняли его голову, осторожно снимая повязку. Когда Нику освободили глаза, он смог осмотреться. Обычная европейская больничная палата на двоих, пространство между кроватями пациентов разделено шторкой, видимо его положили одного, соседняя койка пустовала. Простая минималистичная обстановка, уютный, успокаивающий интерьер. Ник угадал, невысокая женщина, снимавшая его повязки улыбнулась, что-то картаво пробормотав, и удалилась. Вторым человеком был мужчина, без сомнений врач, средних лет, в хорошо подобранных очках из дорогой оправы, выбритый и подстриженный, со вкусом одетый, не вычурно, но и не в трениках. Таким людям доверяют при встрече, даже если вы незнакомы, капризные дети тут же успокаиваются у них на руках, а старушки у подъездов гордятся соседством с уважаемым человеком. Ник так и продолжил лежать откинувшись на подушки больничной кровати, ожидая начала обещанного разговора.

– Как вы себя чувствуете? – доктор плавно подошёл поближе к Нику.

– Голова такая тяжёлая, пытаюсь её приподнять всё плывет. – ему было трудно отвечать, горло рвало и хрипело при каждом звуке.

– Не напрягайтесь, говорите шёпотом, я вас услышу. Ваш дискомфорт из-за сильного обезвоживания, и большой дозы обезболивающего, которое мы не снижаем в течении нескольких последних дней, иначе вы бы вообще спать не смогли. Поэтому просто дайте вашему телу самому себя восстановить, мы и так сделали всё что смогли.

– Что произошло?

– Вы имеете ввиду после вашей аварии и того как вас подобрала ремонтно-техническая бригада? – Ник снова кивнул, на вопрос доктора и по его совету экономя силы, – Вас заметили чудом, сразу оговорюсь с девушкой всё в порядке, она жива и здорова насколько это возможно в её состоянии, пришла в себя ещё в первый день. А вот конкретно вы были очень плохи. Многочисленные раны, повреждения, обморожения, внутреннее истощение. Вы впали в кому, неглубокую, но всё же, бригада врачей работала над вами в течении трёх дней, пытаясь спасти вашу жизнь.

– Сколько я был без сознания? – Ник даже представить себе не мог, что всё так паршиво, он чувствовал себя не лучшим образом, но и до предсмертного покаяния было далеко, оказалось наоборот.

– На седьмой день вы очнулись, даже символично, немного.

– Вы верующий врач? – Ник не знал насколько это забавный оксюморон, ему всегда казалось, что медики по большей части атеисты.