Трёхочковый в сердце

В кино, после аварий, люди истекающие кровью всегда умирали, только если это не главные актёры, которые сами всех спасали, так он думал. Сейчас спасать надо было его самого, так что вряд ли ему в этом фильме солировать. Папа бежал так быстро, что казалось летел над дорогой, проносясь мимо деревьев и кустов, скрываясь за поворотом, наверное очень хотел выиграть. Конечно, отец любил мороженное, едва ли не больше чем сам Ник, и теперь когда главный конкурент выбыл из соревнования, ему достанется самая большая порция. Мама была красивая и следила за фигурой, она сразу побежала к сыну, вдвоём не так обидно проигрывать. Ник продолжал лежать, было очень больно, новый спортивный костюм с орнаментом баскетбольного мяча и номером «двадцать три», теперь выпачкался и порвался, болели разбитые руки и ноги, что-то щемило в груди, было трудно дышать, и эта кровь. Наверное у него останавливается сердце и он умирает, сейчас подбежит мама, упадёт перед ним на колени, а он скажет, что-то наподобие: «Я буду любить тебя, пока не погаснут звёзды», и тяжёлая латунная перчатка, ляжет, прикрывая рану на порванной кольчуге, а его глаза закроются вечным сном.

– Сынок, маленький мой, как ты, что болит? – Мама действительно упала перед ним, но почему-то не заходилась слезами, а просто встревоженно его ощупывала.

– Мамочка, я умираю, я так молод, мама! – Ник вскинул руку, пытаясь дотянуться до её лица.

– Вырастешь отдадим тебя в театральную студию, Голливуд по тебе плачет. Вставай, не лежи на земле. – она попыталась его поднять, но Ник завопил, ушибленные кости всё ещё болели.

– Видишь, я не могу, я умираю, меня ранили, как Рошфора! – он чуть не плакал от несправедливости, почему ей его не жалко совсем, он же почти на краю, и видит свет тот самый, далёкий и чистый.

– Успокойся, Рошфора заколол Д'артаньян на дуэли, тебя никто мечом или шпагой не протыкал, так что ты не умираешь. А папе я запрещу читать тебе «Трёх мушкетёров» перед сном.

В этот момент из-за угла появился отец, выглядел он странно и без мороженного, наверное умял всё пока шёл сюда и теперь горло болит, вон как хмурится.

– Как он?

– Жить будет, пара царапин, но вставать не хочет, говорит что всё болит и он умирает. – последнее мама добавила с некоторой издёвкой в голосе.

– Хм, давай посмотрим. – отец склонился, присев возле сына. – Ну что Ники-ник, как самочувствие?

– У меня кровь идёт, я умираю, пап, скажи ей! – поначалу Ник не собирался отвечать, но когда отец называл его «Ники-ник», не мог смолчать, это было его секретное прозвище, как у мангуста в мультике «Рики-тики-тави».

– Похоже дело серьёзное! Мать, мы не сможем ему помочь, придётся оставить его здесь. – папа встал, и они отошли с мамой на несколько шагов в сторону, не оглядываясь на сына.

– Подождите, я не умираю больше, только не оставляйте, помогите мне встать! – Ник кричал, больше переживая, что его действительно оставят, чем за саднящие раны и вымазанную одежду.

– Хорошо, не оставим. – Они остановились метрах в пяти от него, отец говорил спокойно и почти дружелюбно. – Иди сюда, я тебя подниму!

Ник вскочил, чуть ли не вприпрыжку подбежав к родителям, он так и не понял в чём был подвох. Может только через несколько десятков лет.

– Вы только посмотрите, настоящее воскрешение Лазаря. Сынок, ты ожил, и вернулся к нам! – отец улыбался и трепал его по голове, та немного болела и чуть кружилась, но скорее из-за смеха, которым его заразили родители.

– Пап, а ты уже ел мороженное? – конечно Ник сказал, не так, просто потому что ещё не выговаривал это слово, но его поняли.

– Нет, я ведь не добежал до того кафе, значит никто не выиграл.

– То есть ничья? – Ник почти обрадовался хорошим новостям.

– Ничья! – согласился отец. – Всем достанется по большой порции.

Они как раз прошли злополучный поворот, выходя на проспект ведущий к автобусной остановке и кафе. В нескольких метрах впереди, по прямой, лежал человек, просунутый через раму искорёженного велосипеда. Он почти не двигался, всё тело было изодрано, а лицо превратилось в одно сплошное месиво из крови и синяков. Но мальчик его узнал.

– Пап, смотри это же тот самый велосипедист, что меня сбил! – Ник по-детски тыкал пальцем, на руках у отца, – Я думал, он уже далеко уехал.

– Что за глупости! Ты посмотри на него. Вы с такой силой столкнулись, что его перекинуло через ограду парка, почти на проезжую часть. Ещё вопрос кто кого сбил!

– А я думал он уехал. – Ник задумчиво смотрел на покалеченного велосипедиста, припоминая подробности.

– Тебе показалось, мы то с мамой видели всё со стороны.

– Так это, что я супергерой какой-то? – мальчик согласился с такой возможностью, ведь родители врать не будут.

– Может не герой, пока, но суперсилач так точно! – Отец и сын улыбались друг другу обнимаясь на ходу.