Тройка мечей

И Келси вложила в импульс всю свою волю. Самоцвет остановился и начал вращаться, словно над страной в котловине. Келси то видела его в своем сознании, то его закрывал очередной поток красных испарений. Но она ощутила кое-что еще: танцовщица не ожидала этого, и ей требовалось время, чтобы переправить силу луча на самозащиту. И нельзя было давать ей это время. И как Келси усилием воли заставляла звезду над чашей сыпать искрами, так и теперь попыталась добиться того же от вращающегося камня, в том месте, которое слуга Тени считала безопасным. Вращайся! Вращайся же!

Девушка чувствовала, как луч прожигает ее до самых костей, но что-то в ней не позволяло отозвать маленькое солнце, сражавшееся сейчас за нее в незримой дали. Вращайся! Искри! Искри! Ну же!

Из окружающего самоцвет сияния вырвалось первое пятнышко света. Порхающие ноги танцовщицы плели новый узор, и нельзя было допустить, чтобы она его завершила. Еще одна искра – и танцовщица запнулась, на миг короче вдоха, но все же запнулась! Пора!

Собрав все силы, Келси нанесла второй удар. Быть может, последний для нее. Туман окутал ее так плотно, что девушка почувствовала себя полностью оторванной от реального мира, пойманной в ловушку мучений. Быть может, картина в ее сознании, за которую она так цепляется, – тоже всего лишь иллюзия. Ее одурачили!

Луч, замкнувший ее здесь, задрожал. Раз, еще раз. Келси удалось вздохнуть без раздирающей горло и легкие боли. Девушка приободрилась. Да! Танцовщица начала сбиваться с узора. Искр было все больше, хоть и не таких больших, какими самоцвет сыпал на мир-чашу, но все же их хватало, чтобы рассекать паутину вражеского плетения и местами распускать задуманный узор. Сейчас!

Келси метнулась влево, покатилась по камням и врезалась в Витле. И схватилась за костлявое плечо колдуньи.

– Дай мне Силу!

Может, Келси и не выкрикнула эти слова вслух, но они пронзили ее тело. Быть может, сама внезапность этого требования заставила Витле повиноваться. Сквозь руку Келси хлынул поток Силы от колдуньи, и самоцвет в сознании девушки начал раскачиваться сильнее вслед за движениями танцовщицы и сыпать искры ливнем.

Келси казалось, что тело ее распухает, ибо то, что она почерпнула у Витле, было слишком велико, чтобы она могла его удержать, иначе она сама будет поглощена; девушка пыталась перенаправить эту Силу в свое сознание, а затем нацелить на невидимое оружие иного мира.

Окутывавший их красный полог начал рассеиваться. Теперь Келси видела колдунью, но та не повернула головы и даже жестом не показала, что видит девушку. Витле неотрывно смотрела в пространство над чашей. Там, очень тусклый в медленно тающем луче, находился ее самоцвет; он все еще висел в воздухе, но больше не вращался стремительно, а скорее пошатывался, как будто поддерживающая его Сила почти исчезла.

Но Келси было не до этого. Битва продолжалась, и им необходимо было победить танцовщицу и не позволить теням захватить весь меньший мир.

– Отпусти! Передай! – потребовала девушка. – Дай Силу…

Она все еще чувствовала приток Силы, идущий от колдуньи через прикосновение, но он уменьшался. Образ танцовщицы в ее сознании становился все более смутным и расплывчатым, и в конце концов девушка засомневалась, а существует ли та на самом деле или ее заманили в ловушку, прикончили оба самоцвета и оставили мир в чаше беззащитным перед Тьмой.

17

Темнота, заполненная дымом, удушающая темнота. И в ней все еще движется танцовщица, хотя легкие движения ног превратились в отчаянное шарканье. А потом – ничего…

Келси открыла глаза. Она лежала на краю котловины, а рядом с ней – груда грязного серого тряпья. Это могла быть только Витле. Откуда-то издалека доносилась тихая хрустальная музыка – та самая, которую Келси впервые услышала, когда самоцветы повисли над миниатюрным миром. Девушка с трудом повернула голову и придвинулась к краю провала. Красная волна исчезла, а вдалеке вращался единственный самоцвет – камень Витле, подумала Келси. Она невольно потянулась рукой к груди, отчего-то надеясь, что не утратила самоцвет, который вначале был для нее бременем, о котором она не просила, но в итоге стал ее частью.

– Йонан! – позвала девушка.

Голос ее казался надтреснутым после испытания жаром. Ответа не было. Тогда Келси встала на колени и начала обшаривать взглядом то место, где единственный раз видела своего спутника во время битвы. Там лежали тела – два трупа, и одно из них – в кольчуге.

Кое-как ей удалось подняться на ноги, и она, пошатываясь, побрела туда. Внутри у нее было пусто, как будто из этого мира внутри мира что-то забрали или изгнали. И не только ее самоцвет, подумала она.

Девушка доковыляла к телам и наклонилась посмотреть – уж не воин ли Долины этот боец в кольчуге? Но ее взгляду предстало темное, жестокое лицо. Чудовище же она обошла подальше: ей совершенно не хотелось смотреть на него вблизи.