Тропа колдунов

Наверное, к возможностям магии — настоящей, сильной магии, а не обычного деревенского знахарства и ведовства — трудно привыкнуть. И, наверное, именно в этом и кроется основное отличие чародеев от простых смертных. Кудесники способны привыкнуть. И колдовскую силу они могут воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Как обычный человек воспринимает силу ветра, силу воды, силу заточенной боевой стали в крепкой руке… А когда воспринимаешь всё спокойно, без удивления и тревоги, без настороженности и страха, без благоговения и восторга, тогда можно использовать в своих интересах то, что видишь и чувствуешь.

— Видишь? — вопрос Угрима оборвал мысли Тимофея. — Они уже почти готовы. Смотри левее, возле лагерной ограды…

Тимофей смотрел. Кто «они», ему не нужно было объяснять. Несколько десятков рыцарей — только рыцарей, никаких оруженосцев и кнехтов — выстраивались вдали от костров и основных сил имперского войска. В сгустившихся сумерках этот отряд не вдруг и разглядишь. Но если знать, что именно нужно выискивать взглядом и где, то найти, всё же, можно.

Отборная дружина Феодорлиха становилась колонной по пять-шесть всадников. Неужели их Тёмная Тропа будет столь широка? — подивился Тимофей. А впрочем, если Тропу откроют совместными усилиями Михель и Арина, чему удивляться? Правда, Тимофей никак не мог отыскать среди конных рыцарей мага и ворожею: было слишком темно.

— Княже, а ты… — Тимофей повернулся к Угриму, — ты видишь…

— И ты увидишь тоже, — не дал ему закончить Угрим. — Всё увидишь. Отсюда, от Кощеевой Кости, видно лучше, чем со стены. Чем ближе к источнику силы, тем больше возможностей. Смотри…

Угрим взмахнул руками — так, будто черпал дующий из бойницы ветер и направлял его на себя и Тимофея. Смотровая щель, прорезанная в воздухе, словно бы надвинулась на латинянский лагерь и нависла над самой императорской дружиной.

Да, вот теперь Тимофей хорошо видел две пешие фигуры в первых рядах конного строя. Не только видел, но и слышал. Михель и Арина, похоже, не замечали, что за ними наблюдают. Они были слишком заняты. Вдвоём они сосредоточенно творили общую волшбу.

Маг держал в протянутой руке кристалл с Чёрной Костью. Ворожея тоже касалась ладонью гранёного бока. Губы латинянина и гречанки шевелились, выговаривая одни и те же заклинания.

* * *

Тимофей вопросительно глянул на князя.

— Ждём, Тимофей, ждём! — отозвался Угрим. Прищурившись, он внимательно следил за Михелем и Ариной. — Рано ещё… Пока — рано.

Широкий рукав латинянского колдуна взметнулся одновременно с тонкой ручкой никейской царевны. Размашистым крестообразным движением ладонь Михеля рассекла воздух. Гречанка в точности повторила жест латинянина.

В сумраке надвигающейся ночи открылась Тропа. Действительно — большая, широкая. Гораздо шире, той, которой в своё время воспользовались Тимофей и Бельгутай. За выстроившимися вдоль Ищерки отрядами, за огнями и шатрами латинянского лагеря зияла ещё более густая, чем ночь, тьма. Но во мраке разорванного пространства, в самой его глубине, виднелись разноцветные искорки, указующие дорогу.

Колдовской путь позволявший переноситься с одного края света, на другой, сегодня использовался для того лишь, чтобы перебраться через реку. Наверное, это была самая короткая из всех Тёмных Троп.

Михель и Арина вступили на неё первыми. Следом въезжали имперские рыцари. А магическая бойница Угрима уже показывала другое. Противоположный берег Ищерки. Глубокий тыл татарских войск. Утоптанную площадку между шатрами. Огненный круг, в центре которого вновь выплясывал неутомимый шаман.

Колотушка била в бубен. Развевались полы длинной шубы, обшитой костяшками, лентами и лисьими хвостами. У ног степняка лежал яйцевидный кристалл. За широкими, преломляющими пламя костров гранями самоцвета темнела кость. Чёрная Кость. Ещё одна частица Кощея. Ещё одно средоточие магической силы.

Вокруг сидели, поджав ноги, нукеры, облачённые в боевые доспехи. Татары молча наблюдали за шаманским камланием.

Интересно, чем занят сейчас степной колдун? Укрепляет защиту правого берега? Прощупывает слабые места в обороне противника? А может быть… Тимофей усмехнулся. Что, если шаман тоже намеревался воспользоваться Тропой и проникнуть во вражеский стан?

В таком случае он опоздал. Тропа Арины и Михеля уже дотянулась до него.

Уже разверзся выход с колдовского пути.

Впрочем, кому выход, а кому — и вход!

И, быть может, могила.

Зев Тёмной Тропы на этот раз открылся не в воздухе, а на земле. Прямо под ногами татарского шамана возник широкий провал, едва подсвеченный снизу разноцветными бликами.

Степной колдун мгновенно сгинул в искрящемся мраке. Туда же, в бездну, полетел магический кристалл и посыпались костры.

Вскочили, хватаясь за оружие, нукеры. Невысокий кряжистый степняк в длиннополом цуве, наброшенном поверх пластинчатого панциря-куяка, что-то выкрикнув, прыгнул за шаманом. В поднятой руке призывно мелькнула обнажённая сабля. Во мгле исчезла добрая дюжина расторопных воинов. За ними в бездонный колодец последовал ещё один десяток. И ещё…