Тропа колдунов

— А это штука сгодится, чтобы подкравшись к человеку сзади, набросить её как петлю аркана и срезать голову.[14]

Тимофей присвистнул. Вот ведь крысий потрох, а! Чего только не придумают бесермене!

— Только знаешь, Тимофей, тут ведь другое важно, — неожиданно добавил Угрим.

Закрыв глаза, князь принялся тщательно ощупывать находки. Он будто пытался отыскать в них нечто, невидимое глазу. И…

И, кажется, нашёл!

Угрим замер на миг, ещё раз провёл ладонью по железу. Чуть заметно улыбнулся. Кивнул каким-то своим неведомым мыслям. И лишь после заговорил снова:

— Да, так и есть…

Тимофей вопросительно взглянул на князя.

— Над этими вещицами изрядно поколдовали, — добавил тот.

Опять заговорённый металл? Вроде того, что вогнали в Зигфрида? Тимофей нахмурился. Видать, их атака, в самом деле, была неожиданной, раз, отступая, желтолицые бесермены бросили здесь такое снаряжение.

— Княже, объясни, наконец, что случилось, — не выдержал он.

— Где случилось, Тимофей?

Угрим даже не взглянул на него.

— Ну… — Тимофей немного растерялся. — Там, на бесерменской Тропе и после — здесь.

— На Тропе была ловушка, — спокойно и буднично ответил князь. — И нас в неё заманили.

— Зачем?

Угрим устало вздохнул:

— Затем, что создателю Тропы проще расправиться на ней с любым врагом. У каждого чародея есть для этого свои способы. Всё зависит от его умения, возможностей и предпочтений, от магической силы, которой он владеет сам и от той силы, которую он способен черпать извне, от привычной манеры боя и от сложившихся обстоятельств. Ты видел, как действовали Михель и Арина, когда увлекли на свою Тропу татарского шамана.

Тимофей кивнул. Да, он видел. Желтолицый колдун поступал иначе, совсем не так, как сражались с шаманом латинянский маг и гречанка-ворожея.

— Бесерменский чародей уклонился от боя на Тропе, — продолжал князь. — Он не дрался сам, он намеревался раздавить меня Тропою, либо вмуровать в навий мрак. Надеялся не убить, так полонить и дождаться, пока я издохну. А потом — вернуться и забрать то, чего я никогда не отдал бы ему по доброй воле, — взгляд Угрима скользнул по колдовским кристаллам.

«Не убить, так полонить»… Тимофей содрогнулся. Он хорошо помнил упругий мрак, давивший людей и смыкавшийся вокруг защитного магического пузыря. Да, конечно, сама по себе смерть на Тёмной Тропе страшна. Но и полон Тропы — не менее, а быть может, и более ужасен!

— Даже сильные маги не способны долго жить на обрывке чужой Тропы, — добавил Угрим.

— Но у тебя были Кощеевы Кости, княже, — пробормотал Тимофей. — Ты в любой момент мог выйти.

И ведь вышел же! Вышел!

— У чародея, открывшего Тропу, тоже были Кости, — ответил князь. — А поскольку Тропа была открыта посредством его магических кристаллов, Чёрные Кости, которыми владею я, оказались на ней не столь сильны.

— И ты, зная, на что идёшь, всё равно вступил на чужую Тропу? Вступил сам и повёл за собой других?

Угрим кивнул.

— Вступил. Повёл. У меня появилась возможность покончить с опасным противником и получить трофеи, которым нет цены. Я решил воспользоваться этой возможностью.

И всё-таки что-то тут не так! Недоговаривал чего-то Угрим Ищерский.

Тимофей слишком хорошо знал князя, и никогда прежде не замечал за ним неоправданного безрассудства. А уж глупости — тем более. Зато Угрим бывал порой скрытен сверх всякой меры — это да. Вот и сейчас… Ведь скрывает князь что-то сейчас. Наверняка, скрывает!

— Княже, что помогло тебе вырваться с Тропы? — напрямую спросил Тимофей. Он вспомнил, сколько крови было пролито на колдовском пути, и как она взбурлила от княжеской волшбы. — Кровь раздавленных людей помогла, да?

Угрим пренебрежительно отмахнулся.

— Кровь, не несущая в себе магии — всего лишь вода, утоляющая на Тропе жажду навьей тьмы, но не способная ей противостоять. Нет, Тимофей, на простой человеческой крови не сотворить сильной волшбы.

— Но как тогда тебе удалось выйти? Если бесерменский маг на своей Тропе изначально был сильнее тебя…

— Он считал, что был сильнее, — хищно осклабился князь.

«Он был уверен в этом», — Тимофей сказал бы так. Желтолицый колдун даже не предполагал, что может быть иначе. Потому и не ждал нападения. Потому и удалось застать хитроумного чужака врасплох. Только лишь поэтому.

Но как, крысий потрох?! Как?!

— На чужой Тропе два твоих магических кристалла не способны были противостоять силе двух кристаллов бесермена, верно, княже?

Утвердительный кивок.

— Значит, две Чёрные Кости никак не могли высвободить тебя из навьего полона.

— Две — нет, — Угрим, наконец, повернулся к Тимофею и заглянул ему в глаза. — Три — да.

— Как так три?! — опешил Тимофей.

— Выйти с Тропы мне помогла сила шестой Кости.

Шестой? Тимофей лихорадочно соображал. Две Кощеевы Кости — вот они, у князя в руках. Ещё две — у бесерменского мага. Одна, спёкшаяся, сплавившаяся, слившаяся воедино с адамантовым троном, осталась в подземельях Острожца, в тронном зале Кощея. Итого получается пять. Выходит, шестая…

Да, именно так и выходит. Шестая!

— Но разве Шестая Кость не…

— Она давно найдена, Тимофей.

— Кем, княже? — спросил он.

Уже догадываясь, каким будет ответ.