Я в детстве подолгу любил на юруНацеливать в небо сомнений стрелу,О силе небесной взывая к орлу.Взывал – и Высокий ответил,Что сила над нами подобна орлу,Чей огненный клюв пробивает скалу,А коготь пронзает Вселенной юлуИ времени солнечный ветер!Мне в юности часто являлись во снеУшедшие – в тлеющем, мрачном огне.Я в поле бежал, к одинокой сосне,Молчал – и Прямая скрипела,Что сила под нами подобна сосне,Чей ствол корабельный увяз в глубине,А корень взрывает могилы на днеМиров, погребенных умело.Я жил одиноко. И старость пришла.Мой тлеющий разум, как ночь, обнялаОсенняя ранняя тихая мгла —И стал он воистину светел!И эта холодная славная мглаМне жизнь осветила, как только могла,И тихо спросил я: где ж раньше была?Спросил, но никто не ответил.
«Заячьим горошком, черным лютиком…»
Заячьим горошком, черным лютикомЗаросли могилки вдоль реки.Алалыкой, одичалым хлюпикомТам бродил я в детстве, и близкиСтали сердцу знаки запустения,Тайны века, вросшего в покой:Будто все ушли – одни растенияСвоеручничают под рукой.Луч касается, как тел покойников,Синеватых шпатов полевых…Помню: сердце бабочкою с донниковК ним слетит из царствия живых.
Камень
Шумят века, поют ветраИ завтра будет, что вчера.И Баальбек возводит КаинВ надежде скрыться от тоски.И стены башен высоки,Но давит неотступный камень.Он, даже вырвавшись из рукИ воплотившись в дальний звук,Вернется камнем преткновенья.Настигнут камушком своим,Не знает мир, что делать с ним,И отсылает в поколенья.Покуда камню стать Петром,Куются молнии, и громГремит. И суша погрузиласьВ пучины вод. И в гневе волнТо ры́чит лев, то мы́чит вол,Но в безднах не ночует милость.Покуда камню лечь угломВ единый храм, в надмирный дом,Цари младенцев истребляют.Текут народы, как пески,И в Мертвом море рыбакиВсе так же сети расставляют.И снится камню страшный сон,Что не в пустыне брошен он,А в вечном пекле – голосящим!Вот подрастет, вот в ум взойдет,И мы под ним не свой исход,А безысходный гнет обрящем.
«Дорога уводит в старинный алтарь…»
Дорога уводит в старинный алтарь,В обряд заповедный, где яви готовыС остатками прежних, где в руку, как встарь,Даются они, что причастья Христовы.Узоры мгновений… Все длится обряд,Сплетаясь в орнамент прозрений и света.Орнамент строфичен, узор строчковат —И первое больше волнует поэта.Пусть собственной яви пропасть без следа,Не сбыться… Не так ли на бархатной рани,Играя с огнем, выгорает звезда?И нет пепелищ от ее выгораний.