Троцкий, Сталин, коммунизм

Надо помнить, что неадекватность представлений Троцкого о ситуации в СССР, нараставшая все годы изгнания, была вызвана и отсутствием у него достаточного количества информации. Если в первые годы после высылки у него еще были единомышленники в СССР, которые находились на свободе и могли снабжать Троцкого сведениями о событиях в СССР, то в дальнейшем эти возможности практически исчезли. Почти все сочувствовавшие позициям Троцкого в СССР были репрессированы, официальным же сведениям советской прессы он не верил, огульно считая их ложными. Поэтому нередко суждения Троцкого о ситуации в СССР и перспективах его развития основывались на его домыслах, потому были очень далеки от реальности.

Кроме того, Троцкий явно недооценивал возможности форсированного развития советской экономики, которые благодаря успехам индустриализации позволяли значительно сократить зависимость СССР от мирового рынка. А ведь именно на этой, по мнению Троцкого, неизбежной и фатальной зависимости была основана вся критика левой оппозицией задачи «построения социализма в отдельно взятой стране»:

«Советское хозяйство зависит от мирового. Эта зависимость выражается через экспорт и импорт. Внешняя торговля есть самое узкое место во всей системе советского хозяйства. Затруднения внешней торговли являются в основе затруднениями нашей отсталости. Сейчас к этому присоединяется важное обстоятельство конъюнктурного характера. Кризисные явления мирового хозяйства уже сказываются на советском вывозе через уменьшение спроса и снижение цен на экспортируемые нами товары. Если мировой торгово-промышленный кризис углубится и затянется, то дальнейшее сужение и без того недостаточного экспорта ударит по импорту, т. е. по ввозу машин и важнейших видов технического сырья. Эта опасность не зависит, конечно, от воли советского руководства. Но руководство может и должно учесть ее. Азартный разгон индустриализации, не согласованный в разных отраслях, явно рискует через внешнюю торговлю натолкнуться на мировой кризис: ввоз необходимых средств производства окажется урезан, и в пятилетку клином войдет новый фактор дезорганизации.

Правда, торгово-промышленный кризис в Америке и Европе может на следующей стадии открыть для Советского Союза возможность товарно-промышленного кредита. Но и этот нож имеет два острия. При правильном ритме хозяйственного развития иностранные кредиты способны облегчить и ускорить процесс индустриализации. При накопленных противоречиях они могут лишь отсрочить кризис, придав ему затем двойную силу»^[330].

Практика показала, вопреки мнению Троцкого, что быстрый рывок социалистического строительства в СССР как раз и позволил советской экономике избежать пагубных последствий начавшегося в октябре 1929 года мирового экономического кризиса. Плановая экономика позволила стране не зависеть от импорта товаров широкого потребления, необходимое же СССР оборудование, а также специалисты тем активнее прибывали из-за границы, чем острее был мировой кризис, вследствие чего оборудование и рабочая сила не находили себе применения в капиталистических странах. Конечно, побочным следствием критикуемой Троцким автаркии в условиях отсталости стали низкое качество многих товаров и периодически возникавший дефицит – изъяны, терзавшие советскую экономику вплоть до гибели СССР. Однако, в отличие от советского обывателя брежневских времен, бегавшего за импортными джинсами и сапогами, средний житель СССР 1930-х не был избалован потреблением, ведь не ушел в прошлое еще и массовый голод. Поэтому с точки зрения тогдашних условий советская автаркия себя оправдала.

Столь же неосновательны были прогнозы Троцкого относительно неизбежного замедления и провала коллективизации сельского хозяйства:

«Всего лишь два года тому назад нынешний народный комиссар земледелия Яковлев писал, что колхозы, вследствие технической и культурной отсталости и раздробленности нашего крестьянства, еще в течение долгого ряда лет будут “только островками в море крестьянских хозяйств”. Между тем, за самый последний период коллективизация приняла, совершенно неожиданно для руководства, грандиозный размах. Достаточно сказать, что по плану коллективное хозяйство должно было охватить к концу пятилетия около 20 % крестьянских хозяйств. Между тем коллективизация захватила уже сейчас, т. е. в начале второго года, более 40 %. При сохранении этого темпа колхозы охватят все крестьянство в течение ближайшего года-двух. Казалось бы, гигантский успех? На самом деле – гигантская опасность.