Производственная коллективизация земледелия предполагает определенную техническую основу. Коллективное хозяйство есть прежде всего крупное хозяйство. Рациональные размеры хозяйства определяются, однако, характером применяемых им средств и методов производства. Из крестьянских сох и крестьянских кляч, хотя бы и объединенных, нельзя создать крупного сельского хозяйства, как из суммы рыбачьих лодок нельзя сделать парохода. Коллективизация сельского хозяйства может быть только результатом его механизации. Отсюда вытекает, что общий объем индустриализации страны предопределяет допустимый размах коллективизации сельского хозяйства.
На деле эти два процесса оказались, однако, в настоящее время совершенно разорваны»[331]
.Здесь мы тоже видим вроде бы верные слова, не учитывающие, однако, реальную ситуацию в СССР. У советского руководства не было возможности создавать сначала техническую основу коллективизации – мелкотоварное сельское хозяйство, со значительным влиянием буржуазии, грозило гибелью рабочего государства. Поэтому пришлось начинать с обобществления сох и кляч и затем, добившись обеспечения бесперебойных поставок сельхозпродуктов, налаживать производство необходимой сельскохозяйственной техники. И при всех частных провалах в целом эта задача была успешно выполнена.
Как и руководство ВКП(б) первых лет «Великого перелома», Троцкий имел весьма идеализированные представления о возможности построения бесклассового общества с формальной ликвидацией эксплуататорских классов в СССР:
«Ликвидация кулака, если понимать ее всерьез, есть, несомненно, ликвидация последнего капиталистического класса. Без кулацкой базы посредник, спекулянт, городской нэпман экономически жить не могут, тем более что официальная программа ликвидации кулачества как класса охватывает и городскую мелкую буржуазию. Поголовное включение крестьянства в социалистическое хозяйство, с дополняющей его ликвидацией кулака, означает превращение Советского Союза в бесклассовое общество на протяжении ближайших двух-трех лет. В обществе, где нет классов, не нужна более и правительственная власть, тем более в такой концентрированной форме, как диктатура. Не мудрено, если некоторые из молодых теоретиков нового курса высказались за ликвидацию советов, по крайней мере в деревне, с заменой их чисто производственными органами, именно колхозной администрацией. Этих “теоретиков”, однако, сверху одернули, заявив твердо, что диктатура еще надолго нужна. Но зачем и для чего она нужна будет после предстоящей через год-два полной ликвидации кулачества, руководители так и не объяснили. И не случайно, ибо иначе им пришлось бы самим признать, что программа скоропостижной ликвидации кулачества при помощи коллективизации крестьянских телег, сох и кляч есть бюрократический авантюризм, сдобренный теоретическим шарлатанством»[332]
.У Троцкого не было, таким образом, четких представлений о путях движения от формальной ликвидации эксплуататорских классов к созданию бесклассового общества – он смешивал одно с другим, признавая возможность отмирания рабочего государства в условиях капиталистического окружения. Парадоксально, но здесь он сделал серьезную уступку «социализму в одной стране», пытаясь игнорировать международный фактор строительства коммунизма. По его мысли, ликвидация кулачества на имевшейся в СССР производственной базе была невозможна, но если б это было реально, то бесклассовое и безгосударственное общество было бы построено в отдельной стране.
Пессимизм Троцкого относительно успехов СССР основывался, помимо объективных данных, на его пристрастности к сталинскому руководству, убеждении в том, что политика Сталина закончится провалом в силу ее «термидорианской» сущности. Играла роль и оторванность Троцкого от реальной практики строительства нового общества в эти годы. Перспектива коллективизации виделась им так:
«Допустим на минуту, что и при этом условии коллективизация даст такие серьезные и явные выгоды, которые смогут преодолеть индивидуалистические тенденции крестьян. Но немедленно же встанет новое затруднение, не административного, а социального порядка, т. е. коренящееся не в методах управления колхозом, а в классовой природе мелкого товаропроизводителя. Именно: как будет распределяться доход колхозов? Будет ли крестьянин, передавший колхозу двух лошадей, иметь право на дополнительную выручку по сравнению с бывшим батраком, который принес колхозу только две руки? Если процент на “капитал” не будет допущен, то никто не захочет передавать свое имущество даром. Тогда на государство ляжет непосильная задача: оборудовать заново колхозы необходимым инвентарем. Если же процент на “капитал” будет допущен, то внутри колхоза пойдет дифференциация. Если колхоз даст значительные выгоды по сравнению с раздробленным хозяйством, то дифференциация пойдет через колхозы быстрее, чем шла до сих пор»[333]
.