Троцкий, Сталин, коммунизм

Компромиссная политика, осуществлявшаяся сталинским руководством с середины 1930-х как внутри страны, так и на международной арене, приводила к тому, что массами забывалась сущность любого рабочего государства как базы мировой революции (само это выражение исчезает в эти годы из советской пропаганды). Привлекая на свою сторону мелкобуржуазные по своей психологии слои советского общества, а также буржуазных антифашистов, верхушка ВКП(б) невольно способствовала нарастанию мелкобуржуазного влияния как в СССР, так и среди коммунистов капиталистических стран. В этих условиях «враг народа» Троцкий пытался напомнить рабочему классу о том, как на самом деле коммунисты относятся к международной борьбе за торжество коммунизма во всем мире:

«От теории социализма в отдельной стране Сталин полностью и окончательно перешел к теории революции в отдельной стране. Захочет “страна” – сделает, не захочет – не сделает. Вот “мы”, например, захотели… Но прежде чем захотеть, “мы” импортировали идеи марксизма из других стран и воспользовались чужим революционным опытом. “Мы” в течение десятилетий имели в других странах свою эмиграцию, которая руководила революционной борьбой в России. Для того, чтоб придать обмену опытом между странами и их взаимной революционной поддержке планомерный и активный характер, “мы” организовали в 1919 году Коммунистический Интернационал. “Мы” не раз провозглашали обязанность пролетариата победившей страны приходить на помощь восстающим народам, – советами, материальными средствами, если возможно и вооруженной силой. Все эти идеи (кстати сказать, они носят имена Маркса, Энгельса, Ленина, Люксембург, Либкнехта) изложены в важнейших программных документах большевистской партии и Коминтерна. Сталин провозглашает: все это недоразумение! Трагическое? Нет, комическое. Не даром же Сталин объявил недавно, что жить в Советском Союзе стало “весело”: теперь даже Коммунистический Интернационал из серьезного персонажа превратился в комический. Да и может ли быть иначе, если международный характер революции есть просто-напросто “чепуха”?»^[423].

Это вовсе не означало призывов к «экспорту революции»: Троцкий, и будучи у власти, и позже, был неизменным противником попыток социалистических революций в какой-либо стране силами Красной Армии при отсутствии массовой поддержки коммунистов со стороны трудящихся данной страны^[424]. Неудачную попытку типичного «экспорта революции» совершило как раз сталинское руководство в ходе Советско-финской войны 1939–1940 годов. Но Троцкий считал недопустимым какое-либо вхождение в блоки с буржуазными силами, ведущее к нивелировке, «размениванию» коммунистической программы, насаждению иллюзий о «хорошей», «мирной» буржуазии, о том, что международные объединения империалистов вроде Лиги Наций могут быть инструментами мира, как назвал Лигу Сталин в вышеупомянутом интервью.

Поэтому Троцкий последовательно критиковал как политику Народного фронта, так и последовавшую позже попытку СССР договориться с фашистским блоком, представив его в пропаганде как аналог или даже «меньшее зло» по сравнению с демократиями. В этом не было никой непоследовательности – Троцкий последовательно отстаивал принципы большевистской политики ленинского периода. В «Преданной революции» он приводил такой пример:

«Когда Чичерин во время подготовки к генуэзской конференции предложил, в угоду “общественному мнению” Америки, внести в советскую конституцию “демократические” изменения, Ленин в официальном письме от 23 января 1922 г. настойчиво рекомендовал немедленно отправить Чичерина в санаторию. Если б кто-нибудь осмелился в те дни предложить купить благорасположение “демократического” империализма присоединением, скажем, к пустому и фальшивому пакту Келлога или смягчением политики Коминтерна, Ленин, с своей стороны, предложил бы, несомненно, посадить новатора в сумасшедший дом, – и вряд ли встретил бы оппозицию в Политбюро»^[425].

И действительно, Советская Россия тех лет поддерживала отношения с капиталистическими странами, заключала с ними договоры, но не вступала в какие-либо долгосрочные блоки. Кроме того, от отношений между правительством СССР и капиталистическими странами не зависела политика коммунистических партий. Например, широко известно сотрудничество между СССР и Веймарской Германией в 1920-е годы, при этом Германия рассматривалась как страна, «беременная социалистической революцией», и поддержке революционной борьбы немецких коммунистов Коминтерном уделялось большое внимание. В те годы это тоже рождало противоречия и конфликты: скажем, сторонником компромиссов часто выступал Чичерин, пример чему приводит выше и Троцкий. Тем не менее основная линия была принципиально иной, нежели политика, проводившаяся ВКП(б) с середины 1930-х годов. Программа РКП(б), принятая в 1919 году, заявляла по поводу буржуазного пацифизма, союз с которым заключили сталинцы, следующее: