Троцкий, Сталин, коммунизм

У нас нет еще развитой системы продуктообмена, но есть зачатки продуктообмена в виде “отоваривания” сельскохозяйственных продуктов… Задача состоит в том, чтобы эти зачатки продуктообмена организовать во всех отраслях сельского хозяйства и развить их в широкую систему продуктообмена с тем, чтобы колхозы получали за свою продукцию не только деньги, а главным образом необходимые изделия. Такая система потребует громадного увеличения продукции, отпускаемой городом деревне, поэтому ее придется вводить без особой торопливости, по мере накопления городских изделий. Но вводить ее нужно неуклонно, без колебаний, шаг за шагом сокращая сферу действия товарного обращения и расширяя сферу действия продуктообмена.

Такая система, сокращая сферу действия товарного обращения, облегчит переход от социализма к коммунизму. Кроме того, она даст возможность включить основную собственность колхозов, продукцию колхозного производства в общую систему общенародного планирования»^[612].

Однако и эта последняя крупная работа Сталина отличается рядом серьезных недостатков, во многом еще не изученных по существу. В частности, для нее характерна переоценка успехов социалистического строительства в СССР. Победа первой фазы коммунизма в СССР, исходя из написанного Сталиным, представлялась ему окончательной. Ни слова он не пишет об угрозе реставрации капитализма в Советской стране или даже победы антимарксистских сил в коммунистической партии. Кроме того, в работе содержится явно неверный прогноз относительно развития капиталистического мира в ближайшие годы. Сталин считал, что ведущие капиталистические страны все так же будут постоянно конфликтовать друг с другом, вплоть до полномасштабных войн. Противоположную точку зрения он отвергал, ссылаясь на события, произошедшие после Первой мировой войны:

«После первой мировой войны тоже считали, что Германия окончательно выведена из строя, так же как некоторые товарищи думают теперь, что Япония и Германия выведены из строя. То же говорили и шумели в прессе о том, что Соединенные Штаты Америки посадили Европу на паек, что Германия не может больше встать на ноги, что отныне войны между капиталистическими странами не должно быть. Однако, несмотря на это, Германия встала на ноги как великая держава через каких-либо 15–20 лет после своего поражения, вырвавшись из неволи и став на путь самостоятельного развития. При этом характерно, что не кто иной, как Англия и Соединенные Штаты Америки помогли Германии подняться экономически и поднять ее военно-экономический потенциал…

Следовательно, борьба капиталистических стран за рынки и желание утопить своих конкурентов оказались практически сильнее, чем противоречия между лагерем капитализма и лагерем социализма.

Спрашивается, какая имеется гарантия, что Германия и Япония не поднимутся вновь на ноги, что они не попытаются вырваться из американской неволи и зажить своей самостоятельной жизнью? Я думаю, что таких гарантий нет. Но из этого следует, что неизбежность войн между капиталистическими странами остается в силе»^[613].

Как мы теперь знаем, история во второй половине XX века пошла совсем по-другому. У капиталистического мира появился явный лидер – окрепшие за годы Второй мировой войны США, «выстроившие» под своим руководством практически все остальные капиталистические страны, благодаря как масштабной экономической помощи, так и военному потенциалу. И Западная Германия, и Япония в числе других вполне смирились с ролью хорошо накормленного долларами американского сателлита, реваншистские настроения не получили поддержки основной части тамошней буржуазии. Интересно, что эта ошибка Сталина является своего рода зеркальным отражениям известной ошибки Троцкого, сделанной им в 1930-е гг. Троцкий считал, что все дипломатические усилия СССР не приведут к значимым результатам и капиталистические страны договорятся о совместной борьбе с ним, переоценивая монолитность капиталистического мира. Сталин же, как видим, в новых условиях переоценил степень раскола и конкуренции в нем.

Говоря о международной политике СССР в последние сталинские годы, нельзя не отметить, что в заявлениях Сталина постоянно звучала тема «мирного сосуществования» между капитализмом и социализмом, обычно ассоциируемая с политикой Хрущева. Однако и Сталин постоянно заверял общественность в стремлении СССР к данному «сосуществованию». Например, в 1952 году в ответах на вопросы редакторов американских газет Сталин прямо говорил:

«Вопрос. На какой основе возможно сосуществование капитализма и коммунизма?

Ответ. Мирное сосуществование капитализма и коммунизма вполне возможно при наличии обоюдного желания сотрудничать, при готовности исполнять взятые на себя обязательства, при соблюдении принципа равенства и невмешательства во внутренние дела других государств»^[614].

Несколько месяцев спустя похожая мысль прозвучала в интервью Сталина корреспонденту «Нью-Йорк Таймс»: