Троцкий, Сталин, коммунизм

Многочисленная армия спекулянтов, объединенных в компании, артели и банды, организованно завладевает очередями и создает обстановку (при очевидном покровительстве чинов милиции), при которой рядовому трудящемуся, производственному рабочему до необходимой ему вещи не добраться. Трудящийся вынужден приобретать и промтовары у спекулянта на рынке или тут же в магазине с наценкой в 30–40 % к их номинальной государственной цене. Особенно широко развита спекулятивная торговля в магазинах не самими промтоварами, а чеками-талонами на оплату их в кассе, которые известными путями поступают к спекулянтам»^[623].

Тут мы видим прямо-таки орудование никуда не девшегося класса буржуазии, пусть и существовавшего «неформально». Узбекистан – это относительно отсталая окраина СССР, однако показательно, что в этом регионе, судя по описанному, даже о вполне достигнутой первой фазе коммунизма можно говорить только с натяжкой. Разговоры же о «полном коммунизме» были тем более явно преждевременны. Кстати говоря, когда хрущевцы громили «антипартийную группу», в вину ей было поставлено, в частности, высказывание Молотова о том, что в СССР еще социализм предстоит достроить, прежде чем говорить о коммунизме через два десятилетия^[624]. Такое мнение Молотова, как видим, было весьма основательно, по крайней мере относительно Узбекистана последних сталинских лет.

Вообще сигналов с мест, подобных письму Петерса, в архивах сохранилось много. Еще один пример, показательный в том числе унаследованной от дореволюционных времен наивной верой советских людей в «доброго царя»:

«…колхозница М.В. Ивина из Комсомольского района Ивановской области в октябре 1952 г. адресовала свою просьбу популярным артистам комедийного жанра Московской государственной эстрады Мирову, Новицкому и Мироновой, чтобы они по радио высмеяли колхозное и районное начальство за безделие, пьянство и воровство: “…Мы уверены, что наш вождь и учитель тов. Сталин И.В. об этом не знает, а то бы он не допустил так мучить народ, а заставил бы отвечать руководителей… На праздник (35-й годовщины Великого Октября. – В.З.) собираются дать муку, очередь пишется с 26 октября, ну не безобразие ли это? За промтоварами – давка, развелся какой-то “блат”, без него ничего не достанешь…”»^[625]

Помимо прочего, вплоть до середины 1950-х годов одной из социальных проблем СССР продолжало оставаться нищенство. Рост этого явления, о ликвидации которого в СССР, напомним, заявлялось еще в 1934 году, наблюдался в связи с послевоенным голодом. Например, в Москве во втором полугодии 1946 года только детей было задержано за нищенство 2319 человек, в Рязани за то же время – 956 человек^[626].

И даже в последующие годы, когда страна активно залечивала раны войны и голода, побирающиеся люди в советских городах продолжали оставаться печальной частью действительности. Причем одной из причин были и крайне низкие заработки отдельных категорий трудящихся:

«По спискам Московского городского отдела социального обеспечения на 15 февраля 1950 г., из лиц, проживавших в Москве, занимались нищенством 528 человек, на 31 октября 1951 г. – 513. К 1 декабря 1952 г. численность нищих удвоилась и составляла 1027 человек, в том числе мужчин – 436 человек и женщин – 590. Из них пенсию получали 536 человек, в том числе инвалидов войны – 56 человек, членов семей погибших воинов – 60, инвалидов труда – 420. Остальные являлись престарелыми гражданами, не получавшими пенсии вследствие отсутствия у них требовавшегося по закону трудового стажа. Из общего количества учтенных занимавшихся нищенством 156 человек оказались работавшими и получавшими мизерную зарплату. Из числа таких людей нищенствовала Л.Н. Баранова, мать четверых детей… работала уборщицей на стадионе с заработком 260 руб. в месяц, кроме того получала пособие на троих детей в сумме 100 руб. От устройства детей в приют отказывалась»^[627].

Надо понимать, что победа ревизионистов стала возможна в том числе и потому, что в 1950–1960-е годы советским правительством были решены наиболее острые социальные проблемы. Во всяком случае голодающие, нищие, живущие в землянках люди полностью ушли в прошлое. Конечно, это заслуга не Хрущева, Косыгина или Брежнева, а созданной до них социалистической экономики, однако в этих условиях «благодарить партию за счастливую жизнь» можно было с еще большим основанием, чем при Сталине.

А что партию теперь возглавляли не марксисты, а люди, направившие СССР к пропасти, советские люди не понимали. Их же десятилетиями уверяли в том, что «вожди не ошибаются». Как раз в последние сталинские годы эта пропаганда приняла наиболее абсурдные формы. Трагикомичный пример приводит советский философ А.Д. Косичев в своей книге воспоминаний «Философия, время и люди». Случай этот произошел с его коллегой А.П. Гагариным: