Троцкий, Сталин, коммунизм

По сути, здесь мы имеем уже почти весь набор будущего хрущевского ревизионизма: и «коммунизм к 1980 году» без мировой революции, и «обшенародное государство», да и «мирное сосуществование», а также патриотические перегибы предполагалось закрепить уже программно. Вместе с тем в проекте программы говорилось и о назревших изменениях в жизни СССР, без которых было невозможно продвижение к коммунизму, прежде всего в плане демократизации, вовлечения широких масс в управление: «Последовательно развивать советский демократизм как высшую форму народовластия. На основе вовлечения широких масс народа в дело непосредственного управления государством еще выше поднять роль Советов депутатов трудящихся как органов народной власти, ответственных перед народом, как проводников и носителей общегосударственных интересов, как средоточия общественно-политической активности советских граждан»^[620]. Но показательно, что и сталинец Жданов мыслил эти изменения фактически в близких к хрущевским формулировках. Так или иначе, затем этот проект был заброшен, чтобы возродиться уже после смерти Сталина в еще более немарксистском виде.

По большому счету, до коммунизма ли было Советскому Союзу в последние сталинские годы, если даже самые базовые потребности жизни у многих его граждан не были еще удовлетворены. Война и послевоенная разруха принесли с собой в и без того только-только достигшую основ социализма страну необходимость каждодневного элементарного выживания для большинства советских людей, что не могло не вести к всплеску мелкобуржуазных индивидуалистических настроений, а значит – к росту элементов капитализма. Например, послевоенную деревню характеризует следующий факт:

«В послевоенные годы недостаток продуктов питания и денег в семье колхозника компенсировался за счет ЛПХ… на приусадебном участке площадь под зерновыми в 1946–1947 гг. достигала самых крупных размеров за все 40-е, в том числе и военные годы. В Грузинской и Туркменской ССР посевы зерновых занимали до 80 % всей площади ЛПХ колхозника, в России – до 15 %, так как размер участка не позволял больше. В среднем по СССР до 40 кг зерновых на душу наличного населения поступало от ЛПХ, т. е. в 2,8 раза больше, чем до войны»^[621].

Кроме того, «деревня приходила в город». В 1940-е гг. происходит вынужденное распространение среди городского населения такой классической формы советской мелкобуржуазности, как огородничество. Если в 1942 году в СССР число огородников составляло 5 млн человек, то уже к концу войны – 18,6 млн. В то же время посевные площади, выделяемые под земельные участки, увеличились с 500 тыс. до 1626 тыс. га. Доля продукции подсобных хозяйств в снабжении рабочих и служащих промышленных предприятий и учреждений составляла до 60 % по овощам и 38 % по картофелю^[622].

В некоторых районах СССР буржуазные силы в экономике были еще более значительными. Хороший пример этого содержится в письме инженера К.А. Петерса, направленном в адрес Сталина летом 1952 года. Петерс писал о ситуации, сложившейся в Ташкенте (где он проживал) и в Узбекской СССР в целом:

«Начиная с конца 1949 г. государственная розничная торговля основными продуктами питания: маслом (растительным и животным), жирами, мясом, мясными консервами и колбасными изделиями, сыром, рыбой, крупами и сахаром – постепенно, но весьма энергично чахла и сворачивалась (она и раньше здесь не отличалась стабильностью, испытывая периодически длительное отсутствие основных элементов ассортимента), уступая свое место частной, спекулятивной торговле по повышенным ценам.

К концу 1950 г. государственная и кооперативная розничная торговля продуктами питания по доле их участия в снабжении населения почти не существовала, а в начале 1951 г. (к 4-му правительственному снижению государственных розничных цен) государственная торговля маслом, жирами, мясом и мясными изделиями, сахаром, овощами, крупой, макаронными и молочными изделиями совершенно прекратилась, уступив свои функции частной торговле по спекулятивным ценам. Поэтому 5-е снижение розничных цен на продукты, объявленное к 1 апреля 1952 г., для трудового населения промышленных центров Узбекистана явилось фикцией, горькой насмешкой над его материальным положением. Так оно и было воспринято основной массой трудящихся…

Используя отсутствие государственной и кооперативной розничной торговли продуктами питания, монопольно захватив рынок, частник – спекулянты, перекупщики, пригородное кулачество и торговая буржуазия – взвинтил цены на продукты первой необходимости в 2,5–3 раза против государственных розничных цен…