Троцкий, Сталин, коммунизм

Именно такая ситуация вынудила левую оппозицию перейти к нелегальным методам распространения своих материалов, попадая под удар как пропаганды, так и силовых структур советского государства. Большинство левых оппозиционеров не желало этого перехода, Троцкий спорил с децистами, настаивая на использовании легальных, партийных методов, получая от ультралевых в ответ обвинения в соглашательстве^[194]. Дважды – в октябре 1926 года и в августе 1927-го – оппозиция заявляла об отказе от фракционной деятельности и безусловном подчинении решениям большинства^[195], однако реально выполнить это обещание означало отказаться от всякой борьбы. Продолжение же оппозиционной деятельности приводило к обвинениям в «создании антипартийных группировок» и репрессиям, вначале внутрипартийным. Как пишет О. Назаров, «еще в период от XIV съезда ВКП(б) до 15 ноября 1927 г. было привлечено к ответственности за фракционную деятельность 2031 человек, или 0,17 % состава партии, и исключено из ВКП(б) 970 человек, т. е. 47,7 % привлеченных»^[196].

Одновременно с исключением из партии оппозиционеров увольняли с работы, перебрасывали в другие регионы, где они никого не знали и не имели влияния, причем подобные преследования (или по меньшей мере угрозы преследований) применялись и к тем, кто просто знакомился с непубликуемыми документами оппозиции (в частности, с цитируемой выше «Платформой») или переписывался с оппозиционными вождями^[197]. Примеры преследований сторонников оппозиции неоднократно приводились в ее документах^[198].

Важным шагом в обострении борьбы стала организация оппозицией нелегальных типографий, где печатались ее материалы. Пытаясь пресечь эту деятельность, партийное руководство руками ГПУ начало производить аресты сотрудников типографий. В середине сентября 1927 года в Москве был арестован некий Щербаков, «беспартийный интеллигент», причастный к работе оппозиционной типографии и связанный с врангелевским офицером, якобы участвующим в организации контрреволюционного военного заговора. На поверку офицер оказался агентом ГПУ, а дело о военном заговоре не получило развития^[199]. Имело ли место тут стечение обстоятельств или речь идет о сознательной провокации партийного руководства с целью окончательно дискредитировать оппозицию – вопрос, спорный^[200]. Факты же таковы, что вся официальная пресса накануне предстоящего в декабре 1927 года XV съезда ВКП(б) начала обвинять оппозицию в смычке с контрреволюцией через «беспартийных интеллигентов».

Дискуссия, предшествовавшая съезду, была официально открыта только с начала ноября 1927 года, когда наконец были опубликованы краткие «контртезисы» оппозиции. К этому времени уже в разгаре была отчетно-выборная кампания, состоялись выборы в районах на губернские партийные конференции, то есть избрание оппозиционных делегатов на конференции и тем более на съезд было крайне затруднено в силу незнакомства партийных масс с оппозиционной программой^[201].

Во время выступлений представителей оппозиции на партсобраниях им нередко препятствовали изложить свои взгляды хулиганствующие элементы, которые со стороны партийного руководства по меньшей мере не встречали никакого отпора^[202]. Подобный эпизод произошел даже на Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в октябре 1927-го, исключившем Троцкого и Зиновьева из состава ЦК, причем среди хулиганов оказался Емельян Ярославский, запустивший в Троцкого книгой^[203]. В столкновения порой выливались и организованные оппозицией митинги и собрания, в частности собрание в Высшем техническом училище, где присутствовало около 2000 человек^[204].

В рядах оппозиции даже в этот напряженный момент оставалось много разногласий, что шло на пользу ее противникам; 23 ноября 1927 года в выступлении Сталина на Московской губернской партийной конференции было сказано:

«Но то, что так тщательно прячут от рабочих и крестьян лидеры оппозиции, я постараюсь сейчас извлечь на свет божий и положить на стол для того, чтобы впредь неповадно было оппозиции обманывать партию. Я имею в виду недавнюю речь Смирнова Ивана Никитича на Рогожско-Симоновской партийной конференции. Вот что говорит Смирнов в своей речи: “Мы говорим, что нужно так пересмотреть наш государственный бюджет, чтобы большая часть из пятимиллиардного нашего бюджета была направлена по линии промышленности, потому что лучше претерпеть нам разлад с середняком, чем идти к неизбежной гибели”.

Вот то основное из всего того, что спрятали в своей “платформе” и контртезисах лидеры оппозиции и что добросовестно вытащил на свет божий Смирнов, тоже один из лидеров оппозиции…

Смирнов вносит коренную поправку в “платформу” оппозиции, сорвав маску с лидеров оппозиции и сообщив партии правду об оппозиции, правду о действительной платформе оппозиции.