Троцкий, Сталин, коммунизм

В эти, самые тяжелые годы вновь показало свою силу умение Сталина и его соратников лавировать, вовремя менять политику и выдвигать новые лозунги. «Ультралевизна» во многих вопросах сдерживалась, политика партии корректировалась в тех случаях, когда сопротивление мелкобуржуазных слоев становилось слишком упорным и могло привести к массовому восстанию. Самый известный пример – отступление партийного руководства в вопросе о коллективизации, нашедшее свое выражение в статье Сталина «Головокружение от успехов»^[272] и постановлении ЦК ВКП(б) от 14 марта 1930 года «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении»^[273]. Это было ответом на массовое сопротивление крестьянства начавшейся в конце 1929 года политике сплошной коллективизации – по данным Н. Верта, в 1930 году в СССР произошло 14 тысяч крестьянских выступлений против коллективизации, в которых участвовало около 3 миллионов человек, при этом на март пришлось 6500 выступлений и беспорядков^[274]. Сталин, таким образом, очень вовремя скорректировал партийную политику, перейдя к более мягким методам коллективизации, отказавшись от грубого и немедленного принуждения к вступлению в колхозы, что и обеспечило успех коллективизации в течение последующих лет.

При этом ответственность за ошибки по определению падала на низовых исполнителей – как говорилось выше, сложившаяся система предполагала, что критиковать первых лиц могут только они сами, критика же со стороны автоматически считалась «фракционной деятельностью», «троцкизмом» и т. д. В отчетном докладе Сталина на XVI съезде партии летом 1930 года он прямо заявил:

«То, что свобода фракционной склоки интеллигентских групп не есть еще внутрипартийная демократия, что проводимая партией развернутая самокритика и колоссальная активность партийных масс являются проявлением действительной и подлинной внутрипартийной демократии, – этого троцкизму не дано понять»^[275].

Таким образом, социалистическая демократия в СССР с конца 1920-х годов функционировала лишь на низовом уровне. Более того, в определенные периоды руководство специально поощряло использование демократических механизмов партийцами и вообще рядовыми гражданами в целях борьбы с нежелательными элементами в партии и стране. Таковы были кампания по самокритике конца 1920-х годов^[276] или меры по пресечению культов местных партийных руководителей, принятые в периоды «Большого террора» 1937–1938 годов, о чем будет сказано ниже. Высшие же партийные эшелоны ВКП(б), в первую очередь члены Политбюро, осуществлявшие руководство пролетарской диктатурой в СССР, оказались в положении военных начальников, приказы которых не обсуждаются, а сами начальники открыто не критикуются, во всяком случае до тех пор, пока они не сняты с должности.

Многие официальные партийные документы первой половины 1930-х годов отражали происходивший переходный этап, когда самые высшие руководители плохо представляли, каковы перспективы социалистического строительства в СССР, насколько быстро удастся разрешить основные задачи созидания нового общественного строя в условиях изолированной страны. Явное забегание вперед и завышенные ожидания содержали, например, «Директивы к составлению второго пятилетнего плана народного хозяйства СССР (1933–1937 гг.)», принятые XVII конференцией ВКП(б), состоявшейся в январе-феврале 1932 года:

«XVII конференция ВКП(б) считает, что огромные природные богатства страны, большевистские темпы социалистического строительства, растущая активность широких масс рабочих и колхозников и правильная линия партии полностью обеспечивают такое развертывание производительных сил социалистического хозяйства во втором пятилетии, на основе которого будут окончательно ликвидированы капиталистические элементы в СССР. Конференция считает, что основной политической задачей второй пятилетки является окончательная ликвидация капиталистических элементов и классов вообще, полное уничтожение причин, порождающих классовые различия и эксплоатацию, и преодоление пережитков капитализма в экономике и сознании людей, превращение всего трудящегося населения страны в сознательных и активных строителей бесклассового социалистического общества»^[277].