Трудная книга

Готов я присоединиться и к рубрике, под которой напечатано это письмо: «Человеку, сдавшемуся без боя», и к упреку, который судья Тарасов делает Любе, что она поддалась слепому и безотчетному страху перед зарвавшимися чиновниками и, выдав им злосчастную подписку, отказалась от борьбы за справедливость и за свою собственную честь. Но так ли это бывает легко на деле? И в связи с этим мне хочется сказать другое: нам, обществу, нужно изыскать и обеспечить все пути и возможности, чтобы облегчить пути к правде и чтобы, взыскивая с личности, в то же время максимально защитить ее. Правда должна быть основой нашей жизни, и преступление против правды должно считаться одним из самых тяжких, антинародных преступлений. Вот почему я хочу рассказать о том, как тяжело она иной раз дается.

Этих людей я лично и хорошо знаю: один работает грузчиком на хлебозаводе, другой — механиком на одной из фабрик Москвы. Теперь они оба женатые, семейные — одним словом, нормальные, трудящиеся люди, но оба они были приговорены к 15 годам лишения свободы, как бандиты. Грабеж действительно был, и были признаки грабителей: двое в телогрейках, в кепках, такого-то роста и комплекции, и что-то еще столь же неясное и туманное. Но зато было очень ясное и твердое стремление работников милиции «раскрыть», и «раскрыть» любыми средствами, с тем чтобы «списать» со счета своего отделения возникшее на его территории «происшествие». Представители этого ведомства, конечно, обидятся за такие слова: «Как это так — любыми средствами?» Но, дорогие товарищи, давайте перелистаем «дела», посмотрим друг другу в глаза и по-мужски, честно признаем: бывает! Раньше чаще, теперь реже, но случается, когда «нужные» факты фиксируются и преувеличиваются, а «ненужные» — игнорируются и в протокол не попадают, когда всякая попытка опровергнуть обвинение квалифицируется как «упорство» и «сопротивление», когда подозреваемый автоматически уже превращается в обвиняемого и даже виноватого, а потом на него уже можно кричать, стучать кулаком, угрожать и т. д. А случается, бывает и похуже. Так вот, чтобы этого не было, расскажу, как дело было дальше.

Пока велось такое следствие, вдруг новое происшествие: ограбили продавщицу-лоточницу, отняли деньги и паспорт. И опять: двое в ватниках и кепках, и такого же роста и комплекции.

Как так ограбили? Мы же их посадили, ведем следствие. Тут что-то нечисто!

А раз нечисто, нужно, значит, «пресечь»: посадили лоточницу с обвинением — сама проворовалась, а пытается свалить на людей, которые обезврежены органами дознания. Лоточницу осудить не успели, а те двое парней, как это пишется в газетах, «получили по заслугам»: каждому по 15 лет. И вдруг — гром среди ясного неба: новая попытка ограбления, и опять двое, опять в телогрейках и таких же кепках. Но на этот раз они были задержаны, и у них оказался паспорт той самой лоточницы. И все раскрылось. Все совершённые ограбления были их делом.

А те? Почему же были осуждены те? Что это — результат особой сложности и юридической тонкости дела? Нет, плод лености ума и безответственности, всевластия власти, попавшей в недобросовестные руки.

Вот еще «преступник». С фотографии смотрит лицо мальчишки с жесткими, непокорными волосами, торчащими в разные стороны, смотрит с улыбкой, не озорной и, пожалуй, даже не задорной, а с такой, точно где-то рядом дерутся ребята и он ждет, чем кончится дело. Легкая курточка распахнута, полосатая рубаха расстегнута, и «подтянутым» его, конечно, не назовешь. А все-таки мальчишка как мальчишка в 14—15 лет. По характеристике школы, «на протяжении всех лет обучения поведение Александра оценивалось баллом 5, не было никаких резких отклонений от норм поведения ни в школе, ни в общественных местах». По характеру он нервный, впечатлительный, очень добрый, любит играть с малышами, много читает, любит что-то мастерить в школьной мастерской. Мать всегда следила за ним, боялась нехороших товарищей и оберегала от хулиганства, и вдруг, нежданно и негаданно, пришло несчастье.

В присутствии старших (деда и бабки) ребята затеяли не совсем, конечно, разумную игру: стреляли из рогатки плодами терна сначала по тыкве, а потом по сараю, в котором засел «противник» — другие ребята. Получилось что-то вроде игры в войну. И вдруг — случайное попадание в щель сарая, в щель, через которую смотрел один из «противников», попадание в глаз и тяжелое повреждение его — травматический катаракт. И вот возникает дело и создается обвинительное заключение, и в нем фигурирует статья 108 (часть I Уголовного кодекса), по которой мальчику грозят два года лишения свободы. Почему? Был несчастный случай, назовем это даже озорством, хотя озорства, которое всегда включает какой-то элемент злого умысла, здесь все же не было. Но почему лишение свободы? Нужно наказание? Допустим. Но все-таки почему лишение свободы? Где здесь логика и где здравый смысл?