Трудная книга

Припомним, если уж о том зашла речь, судьбу Владлена Павлова, мальчишки, который в осажденном Ленинграде сбрасывал с крыш зажигательные бомбы, потом был эвакуирован, в поисках родной души стал бродить по белу свету, попался на мелкой краже и оказался в тюрьме, в переполненной камере, в «бане», под нарами.

«Здесь я услышал много новых слов, которых раньше не знал. Эти самоуверенные люди показались мне героями, я жадно слушал их рассказы о ворах, о том, как красиво и интересно они живут, что начисто развеяло мой страх перед тюрьмой. Эти рассказы тесно связывались в моей голове с игрой «в стенку», со схватками с соседней улицей, в общем, с чем-то заманчивым. И мне кажется, не попади я в эту «баню» тогда, жизнь моя пошла бы по-другому».

Так к одному злу прибавилось другое, к злу войны, к злу матери, забывшей собственного сына ради молодого мужа, прибавилось зло бездушных чиновников, сотворивших его именем общества. Припомним Макаренко, его «Педагогическую поэму». Ведь Калабалин, как я сам слышал из его уст, был предводителем большой шайки, из которой 40 человек было расстреляно, а Макаренко взял его из тюрьмы и силой своего педагогического таланта, и прежде всего силой большого доверия и большой требовательности, сделал из него человека, и он сам стал известным и всеми уважаемым педагогом, директором детского дома. На пути Владлена Павлова встали другие люди, чиновники, которые, выполняя служебный долг, забыли о долге человеческом и, вместо того чтобы «подставить колышек», пригреть, приютить и устроить мальчишку, как это сделал бы Дзержинский, как это сделал бы Макаренко, они поспешили объявить его преступником и водворили в тюрьму. Зачем? Устрашить? Исправить? Или просто потому, что «так положено»? А получилась романтика воровского мира — «как красиво и интересно они живут», и все это «начисто развеяло мой страх перед тюрьмой», и парень пропал. Так что же — пользу или вред принесли эти чиновники обществу? И сто́ит ли все это той кошелки, которую голодные ребята украли у старухи на станции Льгов?

Вот еще:

«В то время достаточно было провести меня по коридорам тюрьмы и выпустить, и я никогда больше не подумал бы воровать, такой ужас навела на меня тюрьма. Но, находясь в камере, я обжился с такими же ребятами, как и сам, кое-что перенял. Я стал злостным нарушителем, узнал, что такое изолятор, но он не оказал на меня никакого действия. Вызывали в тюрьму мать, угрожали судом, но было поздно, мне уже привились бесшабашное веселье, шум, карты!»

И наконец, еще:

«Меня также постигла такая участь. Я работала завмагом.

В то время я была молода (20 лет), была комсомолкой. Я гордилась тем доверием, гордилась тем, что в таком раннем возрасте я уже хотя и маленький, но «зав». Но я не зазнавалась, я работала честно, хорошо, не считаясь со временем.

Но случилось то, что часто бывает в торговле, — недостача. Администрация хотела это скрыть, но я сама, да, именно сама настояла на том, чтоб передали дело в следственные органы, так как мне было обидно, даже очень обидно, потому что я работала не одна, а с продавцом. И дело было передано в суд. Недостача нами с продавцом была погашена, но мы были арестованы. Продавец признала себя виновной в присвоении денег, но на меня все равно была наложена страшная черная лапа — 5 лет тюремного заключения. Это была настоящая черная лапа, о которой я никогда не забуду.

Ни слезы, никакие мольбы и уверения в моей невиновности не помогли. Я была брошена как в яму на съедение зверям. Сколько мне пришлось увидеть, сколько пролить слез!

Теперь все это позади: я работаю, учусь, воспитываю детей. И хочется жить хорошо, свободно и дышать вольно.

Но эта черная лапа до сих пор меня давит, хотя я не знаю ни грамма вины за собою. И приходится скрывать и прятаться и стараешься быть незамеченной, а когда видишь какой-нибудь непорядок, то молчишь, через совесть, а молчишь: как бы чего не вышло, а я — «с прошлым».

Так почему же я не могу сбросить эту черную лапу с себя, почему она меня вечно мучает и пригибает к земле перед каждым из-за боязни? И что это: боязнь или совесть? Сколько я писала везде, и ни один прокурор, ни один судебный орган не пересмотрели мое дело. Все отвечали: «Ваше дело рассмотрено и оставлено без удовлетворения». Но когда я проверила, оказалось, что никто и никогда никакого запроса по моему делу не производил, а все отвечали: «Рассмотрено».

Так кому же нужен тот человек, который так безвинно, глупо наказан? А такое наказание не дает возможности встать во весь рост и с гордостью сказать: «Я гражданин Советского Союза».

Кстати, о совести. Есть ли она или это просто слово одно?

И как же мне быть? Я во всех отношениях была и стараюсь быть честной. Но кому нужен этот кристалл? Ведь мне не поверили раз, а наказали, и я, искупив свою вину, до сих пор считаюсь преступницей.

Может быть, стоит лучше закрыть глаза на все и поступать не так, как подсказывает совесть, а как течет жизнь?»

Вот в чем дело! Вот она, цена того морального, ничем не возместимого ущерба, который наносит обществу «косоглазая Фемида».