Трудная книга

В другом письме Юрия мы снова читаем впечатления от беседы с Михеевым: «Настроение у меня сейчас хорошее. 20 декабря немного побеседовали с майором Михеевым. Не могу умолчать: и эта беседа на меня повлияла. Запомнился его вопрос: выходил ли я победителем из каких-нибудь трудных условий или неожиданностей? На этот вопрос я не мог ответить. И в самом деле: побеждал ли я когда-нибудь?

Но этот вопрос заставляет подумать, и я буду о нем помнить. Пожалуй, именно он и привел меня в спокойную уравновешенность. Да, буду стараться побеждать!»

И наконец, итог:

«Теперь мне ясно одно… Я говорю это не себе, не вам. Я говорю это своей будущей жизни, которая непременно будет связана с жизнью общества и с жизнью людей моей страны: никогда, ни при каких условиях я не совершу больше ничего, что бы напоминало преступление. В любой момент я буду помнить, в первую очередь, о вас, буду помнить о майоре Михееве и о рабочих, о всех людях в целом. Я верю в людей сейчас. Да, верю в прекрасный советский народ и знаю, что пройдет несколько лет и мне придется с ним жить и работать. Я жду этого года, этого часа, и, как ни будет тяжела моя жизнь, как ни будет мне плохо, я никогда не изменю своему народу. Вот в этом я клянусь вам!»

Значит, есть живые души и между ними возможно живое общение, и живое и плодотворное воздействие и там, за решеткой.

А вот еще письмо, рассказ заключенного об одной тюрьме, в которой он не был, но о которой в «том мире» идет добрая слава. Конечно, тюрьма есть тюрьма, и пирогами там не пахнет, но люди с теплом вспоминают это холодное место в далеком, холодном краю.

«Заключенные, находившиеся в этой тюрьме, чувствовали себя не штучными единицами, окруженными начальствующим составом, который больше полагается на свои погоны и строит воспитание на окриках. Они чувствовали себя настоящими хозяевами в своем коллективе.

Всегда ли так было в этой тюрьме? Нет. Так стало с приходом нового начальника — подполковника Хваталина.

Чем же взял новый начальник? Может, тем, что не наказывал, или набором слов из блатной терминологии, чем иногда козыряют воспитатели, желающие подделаться под заключенных? Ничуть не бывало. Наказывали строго того, кто заслуживал. И никакого панибратства не было. Он победил своей человечностью.

Вот образец подхода к людям.

Общее собрание производственников. Начальник на трибуне:

«Ребята, у нас есть заработанные деньги, которые нужно использовать в наилучших целях. Первое — надо приобрести белье, второе — радиофицировать наше учреждение. Мы знаем, что мы только становимся на ноги. Решайте, что в первую очередь надо».

Вот она, сила большой души человека. Вот почему там люди, как мухи на мед, набросились на работу и отказались от всех группировок.

Что, кажется, может быть прозаичнее пожарной дружины? Дело не новое, но там и его поставили с любовью, со знанием дела. И результат замечательный: по сигналу в любое время суток все оказывались на своих местах. Никто не хотел ударить в грязь лицом перед товарищами и перед начальством, которое им верит.

А каким чувством теплоты веет от людей, рассказывающих о лекторшах с воли!

Первый раз к ним пришла молодая девушка, Нина Федоровна, которая боялась каждого шороха, так и казалось — сейчас вспорхнет и улетит из этих скорбных стен. Но так было, пока она по-настоящему не познакомилась с коллективом, а потом чувство недоверия и настороженности прошло. Нина Федоровна стала постоянным гостем, первым другом, советчиком во всех хороших начинаниях.

С ее помощью связались с библиотекой. И та и другая сторона извлекала свои интересы: тюрьма пользовалась книгами и, ради взаимности, переплетала их.

В дальнейшем Нина Федоровна стала читать не только лекции, но и обучала в своих беседах правильному поведению в обществе, элементарным навыкам, которых так не хватает этим людям. И надо видеть ту чистоту теплых чувств, чтобы понять, как они искренни к настоящему человеку — Потаповой Нине Федоровне.

Была там и другая лекторша, фамилии ее не знают, просто называют «бабушка». Так вот, когда она прочла лекцию, люди, стосковавшиеся по всему хорошему, так чествовали ее, что она заплакала и вынуждена была сказать: «Я, ребятки, считала, что здесь не люди сидят, а волки. Я, право, не знаю, может, мне приходить к вам почаще?» На что администрация дала согласие.

Ходил в тюрьму городской прокурор не как начальник, а просто разговаривал, проводил беседы.

Но не всегда, конечно, все было гладко и там. Например, из мастерской пропало семь ножей. Кто? Как? Зачем? Собрали общее собрание. Выступил оперуполномоченный и разъяснил, к чему это ведет и кто заинтересован в ножах. И сказал: «Кто взял, положите на место, где взяли». Представьте себе, ножи оказались на месте.

Другой раз у технички из кармана вытащили семь рублей. Сами заключенные нашли виновного. Человек этот сказал: да, я виноват, прошу меня наказать. Когда у него спросили, чем его наказать, он попросил семь суток карцера. Просьбу его удовлетворили.